Модель инженера Драницина

— Два и, заметьте, вне всякой очереди. Вот вызов из Реввоенсовета.

— Тьфу, — вздохнул начальник станции. — У меня, понимаете, на этот «люкс восемьдесят два» все внеочередные. Ну да ладно, вас устрою.

— Мне бы желательно второй вагон.

— Этого не обещаю. Зайдите через полчаса. Поезд ожидается через сорок минут.

— Хорошо.

Пока шел этот разговор, в очереди царило невероятное оживление.

— Нет, я понимаю — на почтовый, на экспресс вне очереди, но почему на люкс, ведь это же невозможно, — кипятилась Зиночка. — Я всегда говорю своему Сергею, что транспорт работает ужасно.

— Пожалуй, не уедем, — испуганно вскинула глаза соседка и вторично уронила сумочку.

— А вы думаете — уедете, — желчно проскрипел кооператор. — Шиш на постном масле. Много захотели, с одного раза сесть. Я, знаете, шестые сутки дежурю. Спать разучился. Контрольные цифры с квартальными отчетами путаю. А вы — уе-е-дем.

Высокий военный вышел из кабинета.

— Ну как дела?— спросил коротыш.

— Прекрасно, — усмехнулся военный.

Коротыш оглянулся и приглушенно спросил:

— Никаких подозрений...

— Никаких. Обещал устроить.

— Сговариваются, — оживленно прошептала Зиночка, указывая пальцем на военных.

— Значит, выгорело.

Часы показывали пять минут пятого по московскому времени.

Высокий военный скрылся и через минуту вернулся, держа в руках билеты.

— Второй вагон, — торжествующе сказал он.

Коротыш довольно улыбнулся, но сразу же спрятал улыбку.

— А вдруг не соседнее купе.

— Там увидим, — бодро произнес высокий и громко крикнул:

— Носильщик!

У вокзала уже стоял состав, холодно поблескивая зеркальными стеклами международных вагонов.

Маленький японец в светлом костюме и мягких туфлях гулял по перрону. Иностранка в пижаме выглянула и скрылась. Проводник проверил билеты:

— Пожалуйте.

Прошли, расположились в двухместном купе. Захлопнув дверь, посмотрели друг на друга и беззвучно рассмеялись.

— Вот его фотография, — промолвил коротыш, — взгляни.

— Это бесполезно, — отмахнулся высокий. — Он едет загримированный. Хорошо, что Семен описал его приметы. Не забудь, он слегка картавит. Этого не загримируешь.

И снова тихо засмеялись.

— Выйдем. Надо знакомиться.

Инженер Драницин ехал в соседнем купе. Эти дни он жил словно в тумане. Все было необычайно, начиная с незнакомой бритой физиономии, кончая тем, что он, Сергей Васильевич Драницин, должен тайно ехать в Москву, что за него борются. От всего этого было и горько и, временами, как-то радостно. Вместе с ним ехал агент. Это был милейший человек. Он был в курсе всех дел и под вечер, разговорившись, не удержался и упрекнул Драницина.

— Экий вы индивидуалист, не пожелали идти в лабораторию. Вот видите, каша какая заварилась.

Инженер смущенно молчал.

Когда поезд отошел от Градовска, инженер пошел в вагон-ресторан.

Сел за столик. Неподалеку расположились двое военных: один высокий и в очках, на груди виднелся орден Красного Знамени, другой крепкий коротыш, равнодушно сосавший мундштук толстой папироски.

Инженер взял карту[5], просмотрел ее и, окликнув официанта, сказал:

— Принесите, пожалуйста, пару котлет с горошком.

Он слегка картавил.

Высокий военный удовлетворенно усмехнулся и уронил еле слышно:

— Он.

Коротыш поднялся, ушел.

Глава VIII ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПЕРЕГОНЕ ГРАДОВСК—АНДРЕЕВКА

В вагоне номер два спят.

Но вот из купе выходит высокий военный, он без фуражки, в подтяжках, на ногах мягкие туфли.

— Скажите, когда мы будем на станции Андреевка, — спрашивает он, заглянув к проводнику.

Проводник вскакивает с койки, достает справочник, ищет станцию. Военный садится на койку и задумчиво пускает клубы дыма.

— Курите, — предлагает он проводнику.

Проводник не отказывается. Он с наслаждением затягивается дорогой папиросой.

— В Андреевке будем через два часа пятьдесят минут, — говорит он.

— Так, так — повторяет военный. — Спасибо, пойду спать. Вы меня, пожалуйста, в Андреевке разбудите. — Он встает и, шаркая туфлями, уходит.

Странно, почему у проводника кружится голова?

— Неужели заболел, — думает он, делая последнюю затяжку.

Однотонно стучат колеса. Проводник бессмысленно смотрит на фонарь, стоящий на столе. Фонарь качается и плывет, а вслед за ним плывет стена, раскачивается потолок. Он хочет встать и не может, руки и ноги не слушаются. В ушах звенит.

Однотонно стучат колеса.

Проводник тяжело валится на койку и засыпает глубоким нездоровым сном.

Приоткрывается дверь, высокий человек подкрадывается к койке, склоняется над спящим, окликает его. Проводник не слышит. Человек улыбается и шепчет: «Готов».

А в купе номер три коренастый коротыш, засучив рукава, с осторожностью, которую трудно предположить в этом человеке, занимается странным делом.

Небольшое сверло бесшумно сверлит стенку купе.

— Готово? — спрашивает высокий военный, закрывая за собой дверь.

Коротыш утвердительно кивает и достает из открытого чемодана небольшой баллон с резиновой трубкой. Трубка вставляется в отверстие. Открывается маленький эбонитовый кран. В купе слышен сладковатый запах хлороформа.

— Вставляй глубже, — шепчет высокий.

Через минуту баллон пуст.