Многоточие

— Ну, если «скоро»… — протянул Дан и ушел вслед за отцом.

Мать Дана пристально посмотрела на Тину. Та сжалась под ее холодным неприязненным взглядом. Неприятное впечатление усиливала широкая улыбка на лице свекрови.

— А где ВЫ, — подчеркнула она, — остановились, дорогая? В гостинице?

Тина растерялась и невнятно произнесла:

— Мы… из аэропорта… прямо сюда… Нет… не в гостинице… Я… нигде… не остановилась…

— Как же так? Это очень неосмотрительно с вашей стороны. Ужинаем мы довольно поздно. Вам, дорогая, придется устраиваться глубокой ночью. В незнакомом городе! — с показным сочувствием едко говорила свекровь, пронзая Тину острым колючим взглядом. — Или вы уже бывали здесь?

— Нет… не бывала… — едва слышно промолвила Тина, почти совсем потеряв присутствие духа.

Как бы она хотела сию минуту исчезнуть, скрыться, убежать из этой гостиной, этого дома! Тина хотела бы избавиться от удушающей атмосферы неприязни и холода, которые замораживали сердце, готовое остановиться в любой момент.

— Ах, да! Я забыла! — воскликнула мать Дана. — Вы же воспитывались в приюте. Вряд ли у вас было достаточно средств для путешествий. К счастью, теперь у вас появилась такая возможность, — с нескрываемым сарказмом добавила она. — Не правда ли?

Тина молчала. Любой ее ответ звучал бы нелепо. Но свекровь вопросительно смотрела на нее, явно наслаждаясь тем положением, в которое поставило Тину, и та мужественно начала говорить:

— Честно говоря, я не очень люблю поездки. А поездка сюда, — многозначительно выделила Тина, — не только не изменила, но, наоборот, укрепила мое неприятие любых путешествий.

Появление Дана спасло Тину от продолжения беседы с его матерью.

— Пойдем, Малыш, я покажу тебе дом! — бодро предложил он, протягивая Тине руку.

Она встала и, немного поколебавшись, все-таки пошла за Даном.

— Первым делом осмотрим комнату, где мы с тобой разместимся. Конечно, для двоих она несколько… — с сомнением сказал Дан. — Но если хочешь, можем и в гостевой…

Тина молчала. Он открыл дверь своей комнаты, пропустил Тину, быстро шагнул к ней, обнял и заглянул в глаза.

— Малыш, что с тобой?

Тина глубоко вздохнула, отстранилась и тихо сказала:

— Дан, я должна сейчас… уйти. Вечер… поздно, а мне…

— Как «уйти»?!! Куда?!! — не дослушав, воскликнул он.

— Я хочу… устроиться в гостинице, — стараясь держаться спокойно, пояснила Тина.

Она заметила, как Дан поменялся в лице.

— Тина, что за выдумки? Какая гостиница? — недоумевая, уточнил он.

— Дан, я… я…

Тина не знала, как объяснить ему свое решение.

Он снова обнял ее и тихо спросил:

— Малыш, ты боишься… остаться со мной наедине? Да? Тебя беспокоит, что мы проведем две ночи в одной постели? Малыш, все будет так, как захочешь ты. Ни о чем не тревожься.

Тина уперлась руками в его грудь, прогнула спину и категорично тряхнула головой.

— Дан, пожалуйста, отпусти… Я не останусь. Я… должна идти. Поздно уже. А мне еще гостиницу надо искать!

Он разжал руки и рассерженно произнес:

— Ты никуда не пойдешь! Ты будешь там, где твой муж.

— Нет, Дан! — упрямо возразила Тина. — Я уйду.

— Нет!!! — теряя терпение, жестко отрезал он. — Ну сколько можно, в конце концов, изводить себя и меня неуемными фантазиями?!! Я… и ты не можешь этого отрицать!.. терпелив с тобой, Тина. Но мое терпение небеспредельно! Или ты собираешься всю оставшуюся жизнь испытывать меня на прочность?!! Что ты молчишь? Ответь хоть что-нибудь!

— Я должна идти, — тихо откликнулась Тина и, опустив голову, отвернулась.

— Ты останешься! — твердо сказал Дан. Он развернул ее за плечи и повторил: — Останешься. Неужели ты не понимаешь, в какое положение ставишь меня? Надо же хоть немного считаться с обстоятельствами! То, что меня и мои чувства ты в расчет не берешь, я понял давно! — гневно заявил он. — Ты ведешь себя, как… закомплексованная старая дева! Но тебе — всего восемнадцать. И ты уже не дева! Хотя, конечно, за тот срок, который прошел после того, как ты перестала ею быть, вполне можно успеть забыть об этом! Полагаю, пришло время тебе об этом напомнить!!!

— Дан!.. — изумленно выдохнула Тина, отступая от него.

Он крепко сжал ее в объятьях и шагнул к кровати. Тина начала отбиваться, но Дан, преодолев ее сопротивление, упал на постель и увлек жену за собой. Он страстно и жадно приник к губам Тины, которая все еще оказывала пусть и не сильное, но отчаянное противодействие. Неожиданно Дан плотно прижал плечи Тины к постели, тем самым лишая даже малейшей возможности какого-либо движения, и прерывисто произнес:

— Все!.. Успокойся!.. Да успокойся же! Не собираюсь я тебя… насиловать! Ну что ты, в самом деле?!!

— Пусти!.. — попросила Тина, больше не делая попыток вырваться.

Он разжал руки, и она сразу соскользнула с постели. Дан встал и примирительно произнес:

— Тина, извини. Я… погорячился немного.

Дан шагнул к ней, осторожно обнял и повторил:

— Пожалуйста, прости.

— Да… конечно… — прошептала Тина, погрузившись в глубокое раздумье.

Дан не мог понять, что с ней происходит. Почему у Тины так резко изменилось настроение? В чем причина ее внезапного и настойчивого желания идти в гостиницу? Что-то здесь не так.