Читаем Многоточие сборки полностью

Без ног, с огромным, невероятной толщины телом, он напоминал русскую народную игрушку – ваньку-встаньку или японского Дарума. Кстати, ничего не знаю о происхождении неваляшки ваньки-встаньки, а вот Дарума попал в коллекцию детских игрушек, прожив вначале вполне реальную, земную и интересную жизнь. Звали его тогда Бодхихармой, и он был монахом ,явившимся из Индии в Китай с проповедью буддизма . Он же – основатель секты чань, а по-японски – дзен. Но любящие все переделывать на свой лад японцы не справились и с иностранным именем основателя дзен-буддизма, назвав его на свой лад Бодай Дарума. Японская легенда гласит, что однажды Бодай Дарума провел в длительной медитации много дней (вариант – лет), а когда вышел из транса, ноги отказали ему. Так и остался он навечно коленопреклоненным. Таким его изображают художники – вечно сидящим на подушке со скрещенными ногами. Дарума является символом стойкости и выносливости.

Жаль, тогда я еще не знала эту историю и не рассказала Борису Юрьевичу.

Впрочем, не будь Понизовский толстым и массивным, он не смог бы сидеть без специальных приспособлений.

Борис Юрьевич обладал мощными руками, от которых, наверное, не отказался бы ни один легендарный богатырь, и глубоким, проникновенным голосом.

Иногда, когда я танцевала, а Понизовский вещал, мне казалось, что вокруг него собирается белое облако, из которого продолжает литься завораживающий голос.

О своей трагедии Понизовский говорил легко и просто – мол, был молодым, в двадцать лет получил травму, а потом пошло-поехало, отрезали ноги по кусочку, пока их совсем не стало. При этом Борис Юрьевич порывался показывать видео, в котором он еще щеголял на протезах.

Сколько же ему тогда было?

– В девятнадцатом веке я был бы уже трупом, тогда столько не жили, – смеялся обычно Понизовский.

Борис Юрьевич делал кукол и маски, сам лепил декорации, создавал авторские брошки, писал статьи, разрабатывал и, главное, ставил спектакли.

Чего он только не делал…

<p>Олег Григорьев<a l:href="#note_20" type="note">[20]</a></p>

Когда я задерживалась с репетициями до глубокого вечера, в мои обязанности входило в том числе и выпроваживание последних посетителей, об этом была особая договоренность. Понизовского уже раз грабили, воры зашли через вечно гостеприимно открытую дверь театра, и Борис Юрьевич на своей лежанке мог только ждать, когда же гады, сочтя его неопасным для себя, подойдут поближе. Но этого не произошло.

Иногда к Борису Юрьевичу наведывался пьяненький бомжеватый типчик, который мило и немного виновато улыбался, беседуя с Понизовским и нередко получая от него какие-то небольшие деньги.

Когда он уходил, Борис Юрьевич утирал рукавом лицо, демонстрируя, как он устал от общения. Впрочем, бомжик приходил снова, и Борис Юрьевич оставлял дела, чтобы снова беседовать с ним об искусстве.

Однажды тип заявился, когда я уже собиралась домой, и оставь я его в театре, он мог бы проболтаться там и до утра. Или, еще не легче, ушел бы, оставив дверь открытой. Сам Борис Юрьевич гостей не гнал из чистого принципа. Что делать? Доложить жене Понизовского Галине, и пусть она сама следит за дверью и бомжиком. До соседней квартиры два шага, но звонком или стуком в дверь я наверняка разбужу ребенка.

Ждать? С гарантией не успеваю на метро.

Я обвела глазами репетиционный зал, только тут обнаружив халат уборщицы и косынку. Решение пришло само собой. Напялив на себя то и другое и вооружившись шваброй, я с ворчанием начала елозить ею по полу, бурча себе под нос что-то о посетителях, которые ходят ночью и днем и грязь носят.

Понизовский улыбнулся со своего места, бомжик же съежился и устремился было вглубь сцены, откуда я выгнала его, быстро орудуя своим орудием труда.

– Ну что вы все ходите и ходите, работать мешаете? – ворчала я до тех пор, пока не оттеснила позднего гостя к дверям. – Завтра приходите, а сегодня театр закрывается. Завтра, завтра…

Я дождалась, когда за посетителем закрылась дверь, после чего переоделась и, посмеявшись вместе с Борисом Юрьевичем, уехала домой. К слову, как раз поспела на последнюю электричку.

О том, кого я выгнала в ту ночь из театра, я узнала через несколько дней, как следует получив по носу за свою импровизацию.

В тот день я, как обычно, явилась на репетицию и тут же была сражена известием о смерти поэта Олега Григорьева, стихи которого очень любила. На столе Бориса Юрьевича стоял портрет поэта. Портрет того вечно пьяненького бомжика, которого я выгнала из театра.

В итоге я репетировала под музыку голоса Бориса Юрьевича, который взял на себя организацию похорон. Наконец я не выдержала и присела рядом с не менее уставшим Понизовским. Он вручил мне список людей, которых нужно было обзвонить. Весь оставшийся день я была вынуждена сообщать людям о смерти Олега Григорьева.

– Представляете, он заходил ко мне буквально вчера, – Понизовский подпирает тяжелую голову кулаком. – Я ему говорю, давай посидим, чаю попьем или, может быть…

А он – ничего не хочу, я так устал…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии