Читаем Многослов-2, или Записки офигевшего человека полностью

Народ в лице своих отдельных представителей всегда придумает, как обдурить начальство, чтобы сделать себе приятно, то есть хорошо. Примеров тому – миллион. Вот всего лишь один. При Екатерине I в Петербурге был один-единственный слон. Люди, которые обслуживали слона, ежегодно получали по 40 ведер вина и 60 ведер водки, утверждая, что слон без этого выжить просто не может. Императрица, небось, думала: животное экзотическое, пусть водки попьет с вином, раз ему так надо.

В какой-то момент среди народа находятся смелые головы, которые объясняют остальным: вот именно это правительство никогда и ни за что не сделает ему хорошо, а они – смелые головы – сделают это с легкостью, вот только бы до трона добраться. Надо бы старое правительство смести (по той причине, что оно про народ забыло), а новое привести к власти (по той причине, что оно не позабудет народ никогда). Если уж совсем попросту, то именно так и начинаются бунты и революции.

В любом государстве народ – это самая мощная сила. Когда он сплачивается, например, в борьбе против внешнего врага – победить его невозможно. Когда мы говорим о подвиге народа в Великой Отечественной войне – это не метафора. Если бы не мудрость и беззаветная смелость нашего народа – никакой Сталин или Жуков победить бы не могли.

Но если в стране назревает революция или бунт (бунт – это, в сущности, та же революция, только бунтовщики – это те, кто проиграл; а революционеры – те, кто выиграл), тогда народ объединяется в толпу, которую смелые головы направляют на свержение власти.

Владимир Даль записал еще и такую пословицу: «Народ глуп: все в кучу лезет». Толпа – это такое объединение народа, которое никогда не задает лишних вопросов.

Что такое «лишние вопросы»? Те, что заданы не вовремя и к тому же требуют развернутых ответов. Все вопросы, которые задает толпа, – понятны, очевидны, и смелые головы находят для них краткие, ёмкие и понятные ответы.

Тяга народа к хорошему неизбывна ровно так же, как неизбывна его уверенность в том, что все беды – от начальства. Поэтому бунты и демонстрации возникают всегда, в любой стране и в любое время. Иногда они превращаются в революции.

Одержав победу над врагом, народ любит над ним подшутить. Народу кажется, что это его возвышает. Скажем, после победы над Наполеоном, колокольчики, с помощью которых звали слуг, называли «Бонапарт». Об этом замечательно написано у поэта Андрея Чернова:

Умели ж предки не любить.Необходимо у капрала отнять вселенную. ПотомНеобходимо из металлаСоорудить его шутом:«Пусть Бонька позовет Глафиру!Пусть громче позвончит, злодей!И Венценосный Царь ЦарейГремит на целую квартиру.

Многие думают, что «коктейль Молотов» придумали русские. Ан нет. Это издевательское название придумали финны во время войны с советской армией 1940 года. Горячие – и, как видно, остроумные – финские парни наполняли бутылки из-под вина керосином, поджигали смесь с помощью бикфордова шнура, продетого сквозь отверстие в крышке. Этой смесью они поджигали советские танки, устраивая такой издевательский салют в честь министра иностранных дел Молотова, который порывался расширить СССР не только за счет прибалтийских государств, но и за счет Финляндии. В чем, как известно, не преуспел.

Иногда с подобными «народными шутками» случаются чудесные превращения. В XIV–XV веках Испания воевала с маврами, причем весьма успешно. Мавры называли своих военачальников al-kaid (аль-каид). Поэтому испанцы всех военнопленных мавров, шутя и издевательски, называли «alacayo». С течением лет первая буква в слове исчезла, и постепенно оно превратилось в слово, которое нам всем известно, – «лакей». Превратить слово «военачальник» в «лакей», согласитесь, шутка не хуже, чем назвать колокольчик «Бонапарт». Эту историю я прочитал у писателя и ученого Айзека Азимова в его чудесной книге «Слова в истории». Азимов и не подозревал, что «шутки» с «al-kaid» не закончились и слово это сегодня будет вызывать у нас совсем иные, и весьма печальные ассоциации.

Найти общие черты у разных народов иногда бывает сложней, нежели отыскать различия. Своеобразие народов – этносов — изучает наука, которая называется этнология.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология