Многосерийный соблазн

Кэлли посмотрела по сторонам, гадая, о ком он говорит. Мэйсон рассмеялся:

– С тобой, глупышка. Я хочу пойти на свидание с тобой.

– Я думала, ты шутишь.

– Нет. Я предельно серьезен.

Это странно. Он кажется милым и искренним, но в чем подвох?

– Нет, ты не хочешь свидания со мной, Мэйсон.

– Я сам принял решение, и ты не можешь сказать за меня, чего я хочу, а чего нет. – Тон Мэйсона был мягким, но Кэлли услышала стальные нотки в его голосе, и, черт возьми, они только разожгли огонь желания у нее внутри. Она так давно не была с мужчиной и не знала, как себя вести, что сказать.

Впервые за тридцать лет ей захотелось поцеловать кого-то, кроме мужа. Проблема в том, что он прекрасный экземпляр в своей возрастной категории, а она – нет. Ее грудь обвисла, а бедра стали бугристыми. Несмотря на желание секса на одну ночь, это было больше надеждой, чем ожиданием. И если бы она нашла в себе смелость показать свое тело новому мужчине, то явно не тому, у которого подтянутое мускулистое тело практикующего спортсмена.

Мэйсон заставил ее чувствовать себя незащищенной и, хуже того, старой. Между ними, в конце концов, десять лет разницы, и, боже, эти десять лет могут означать целую пропасть. Возраст, состояние тела, финансовое состояние – все разное.

Она без преувеличения отвратительно богата. А он, насколько она слышала, нет. Знает ли он, насколько она состоятельна? Не ищет ли он, случаем, богатенькую мамочку?

– Расскажи мне о своей дочери, – попросил Мэйсон.

Да, отличный план. Услышав о семье, он тут же начал карабкаться на этот холм.

– О которой из них? У меня две кровных и одна просто любимая. А еще четыре сына, один из них кровный.

Мэйсон моргнул, провел рукой по лицу, и Кэлли рассмеялась, видя его удивление.

– А у тебя есть дети?

– Два мальчика, пятнадцать и семнадцать лет.

– Моему младшему, Бену, двадцать восемь, – сказала Кэлли, снова намеренно подчеркивая разницу в возрасте.

– Да уж, ты старушка, – вздохнул Мэйсон и подвинул свой стул ближе к столу. Одну руку он положил на столешницу, другую на спинку ее стула, сделав Кэлли своей пленницей. Его синие глаза впились в ее лицо. – Можешь продолжать сопротивляться, Кэлли, но мы идем на свидание.

Он был так близко, что Кэлли могла видеть маленький шрам на его верхней губе и чувствовать его сладкое кофейное дыхание.

– И я также должен сказать, что мы с тобой разденемся догола. В каком-то смысле я собираюсь сделать тебя своей.

Кэлли с раздражением отметила, что ее сердце бешено забилось.

– Я не… Я не могу… Я не готова.

Лицо Мэйсона не дрогнуло.

– Я не сказал, что это произойдет сегодня, Кэлли. Но однажды ты будешь готова и… – бум! – Он изобразил взрыв лицом и руками.

Бум? Серьезно?

– Ты сейчас не шутишь? Это срабатывает с другими женщинами?

– Не знаю, ты единственная, кому я это сказал. – Мэйсон наклонился и поцеловал ее макушку. – Начинай привыкать к этой идее, Кэл. О, и оставь в покое своих детей. В двадцать восемь или старше они могут принимать собственные решения.

Нахмурившись, Кэлли смотрела на его удаляющуюся спину. Ха, да кто он такой, чтобы говорить ей, как вести себя с детьми? И как он смеет говорить, что затащит ее в постель? Он правда думает, что может такое заявить, а она запищит от удовольствия? Высокомерный самоуверенный всезнайка!

Но у него отличный зад. Она бы не отказалась такой потрогать.

Ной

Ной предпочел бы встретиться с Пэрис Барроу в ее офисе – есть ли у многократно разведенной и однажды овдовевшей светской львицы офис? – но та настояла на модном баре на Чарлз-стрит. Хорошо бы там было тихо. Тогда он сможет привлечь внимание Пэрис к некоторым деталям дизайна ее будущей яхты. Мощность мотора, размер, однокорпусная лодка или катамаран. С чего-то надо начать. О, и надо же еще получить ее подпись на чертовом контракте – тогда ему хотя бы заплатят за то, что он будет делать. Впрочем, после пары неприятных разговоров он понял, что объем внимания Пэрис не больше, чем у мошки…

Ной зашел в бар. Еще один бар в еще одном богатом городе, он много их видел за последние годы. Огляделся, увидел, что его клиентка еще не пришла, и заказал пиво.

Это был его второй день в Бостоне, и казалось, что он никуда не уезжал. После того как его выгнала из дома его любимая заноза в заднице, он провел ночь на «Стойкости», и его братья и Леви каждый принесли по упаковке пива. Они пытались одолеть все это море пива, сидя на тиковой палубе и болтая ногами. Никто не упомянул его внезапный отъезд, и Ной был рад этому. Последнее, что он хотел обсуждать, это Джулс и его прошлое.

Ной пробормотал слова благодарности, когда официантка поставила перед ним пиво. Сделав глоток, он пожелал, чтобы воспоминания о Джулс, стоявшей в ванной ошеломленной и возбужденной, исчезли так же легко, как это пиво. Он услышал, как открывается дверь, обернулся и увидел ее без рубашки в ванной. Влажный фантастический сон. Волосы разметались по плечам, ее стройное тело стало соблазнительнее, ее на удивление пышная грудь прикрыта розовым кружевным бюстгальтером. Он сразу же заметил темно-розовый цвет ее дерзких сосков и ее румянец.