Шооран подхватил растерзанную сумку и кинулся бежать. Лишь пробежав чуть не целый оройхон, он остановился, выбрался на чистый поребрик, сел. Руки дрожали. Как-то вдруг Шооран понял: только что он убил человека. Даже если изгой останется жив, это всё равно ничего не меняет, ведь бил Шооран насмерть, и это оказалось легче, чем заколоть бовэра.
В стороне послышались голоса. Шооран вздрогнул. Сейчас подойдёт ещё кто-то, и ему опять придётся убивать. Нет, благодарение Тэнгэру, это идут женщины с чавгой. Но ведь потом придут другие, те, кто признаёт лишь право хлыста…
Шооран поднялся. Стараясь казаться грозным и решительным, побрёл по дорожке.
Надо уходить. Куда?..
Дюженник Тройгал спустился вниз и остановился перед тяжёлой костяной дверью. Тёмную кость густо покрывали резные завитки, и Тройгал с минуту простоял неподвижно, разглядывая резьбу и собираясь с мыслями. Дверь вела в покои одонта Хоргоона, но самого хозяина не было в алдан-шаваре, и вряд ли он вернётся сюда. Вчера одонта вызвал к себе великий ван, и теперь Тройгал, сопровождавший начальника, принёс наследнику неутешительные новости. Ван был разгневан, что уже два года провинция Хоргоона не поставляет в центральный арсенал харвах и из-за этого срывается давно задуманный поход против изгоев.
А что мог сделать Хоргоон? После смерти строптивой сушильщицы он оказался в отчаянном положении. Казалось, сама судьба ополчилась на него. Простолюдины, рискуя навлечь на себя гнев всемогущего одонта, отказывались заниматься опасным ремеслом, а принуждаемые предпочитали сбегать и становиться изгоями, чем гибнуть в пламени. Немногие, кого удалось заставить взяться за щётку сушильщика, погибали прежде, чем успевали хоть чему-то научиться. Переманить же сушильщика из другой провинции не удалось, несмотря на все старания. Можно было подумать, что кто-то специально не допускает их в земли Хоргоона. А потом харвах перестал поступать и со Свободного оройхона – живший там сушильщик умер. Или в его смерти тоже виноват одонт? Нет, конечно. Хоргоон всё делал по совести и старался как мог, но ван и слушать не стал оправданий. Очевидно, у него был на примете другой одонт, и государь просто искал, к чему бы придраться. Благородный Хоргоон был брошен в темницу. Вскоре должно было последовать и назначение нового наместника.
Обо всём Тройгал доложил юному отпрыску одонта. Прочих, нелюбимых сыновей можно было не принимать во внимание. К юнцу Тройгал пришёл не из каких-либо особых побуждений, а скорее из чувства субординации, да ещё, может быть, желая ввести в завязавшуюся игру лишнее действующее лицо. Однако сынок, оставленный одонтом за главного на оройхонах, действовал быстро и решительно, показав, что папа в нём не ошибся. Немедленно были созваны на совет все начальники дюжин. Дюженники собрались просто послушать, что может сказать им погибающий наследник. Все двенадцать командиров были людьми государевыми и заступаться за опальный род не собирались. Вот если бы одонт содержал их на свои средства… тогда другое дело, а так – нет. Однако юный Хооргон решительно испортил их благодушное настроение. Речь его была коротка.
– Вы знаете, – начал он, – что наш добрый одонт в немилости у вана, и скоро сюда прибудет новый наместник, – дюженники кивнули, – знаете, чем это грозит моему роду и чем – вам. – На этот раз командиры кивнули менее дружно. Себя-то они считали в полной безопасности. Поэтому наследник поспешил развить мысль: – Новый начальник приедет со своей охраной – дюжиной воинов, не больше. Но каждому из них обещано повышение, ведь это свои цэрэги. Не думаю, что хоть кто-нибудь из вас сохранит знаки власти. А ведь при отце вы привыкли жить хорошо, и вам непросто будет привыкать к роли простых цэрэгов.
– Что же делать? – спросил один из дюженников – молодой Цармуг.
– Новый одонт не должен сюда приехать, – решительно сказал Хооргон. – Дерзкое нападение изгоев ещё на землях одонта Ууртака, и все вы сохраняете свои места. А я особо позабочусь о награде.
– А когда назначат нового одонта, нам снова придётся нападать? – спросил Мунаг. – Так недолго и навсегда изгоями стать.
– Я постараюсь, чтобы следующим одонтом назначили меня, – сказал Хооргон, и дюженники впервые всерьёз задумались над его словами.
Через час был составлен план действий. Дюженник Тройгал с двумя посыльными вернулся на царский оройхон, чтобы вовремя предупредить молодого хозяина о назначении и времени выхода нового одонта. Остальные начали готовиться к набегу. Припасли грязные жанчи – натянуть поверх доспехов, вместо копий с кремнёвыми наконечниками вооружились костяными пиками и хлыстами из уса парха. К вечеру отряд одонта обернулся бандитской шайкой. А на следующий день поутру прибежал гонец и сообщил: «Идут».