Многорукий бог далайна

На четвёртый день путники вышли к оконечности залива. Ёроол-Гуй не заплывал сюда уже добрых два года, и столько же времени здесь не утихала война. Короче, это было неудобное место. К тому же один раз он уже проходил здесь, создавая оройхоны, и наверняка обе стороны, умудрённые прошлым опытом, приняли меры, чтобы не упустить илбэча. Хотя зачем им илбэч? Вряд ли они сами могут это сказать. Скорее всего, их беспокоит, как бы илбэч не выстроил чего-нибудь противнику. И вообще, илбэч на свободе – это неучтённая величина, угрожающая власти. Думается, Ээтгон мог бы немало порассказать об этом. Что же, завтра у Ээтгона прибавится хлопот.

Постоянство – оборотная сторона беспорядка. Старая свалка и даже обломки макальника пребывали нетронутыми. Путешественники спрятались в том же трухлявом остове истлевшей рыбы. Дождавшись темноты, Шооран ушёл к линии фронта. Теперь она была гораздо ближе, чем в прошлый раз. Идти пришлось два оройхона, и даже в темноте Шооран преодолел их за час.

Как и ожидалось, рождение оройхона вызвало панику на успокоившемся к ночи поле боя. Судя по движению факелов, на обоих берегах узкого залива находились войска братьев, а изгои были отогнаны на два оройхона южнее. Теперь братья спешно занимали оборону вдоль дальнего поребрика, а то место, где укрылся Шооран, вероятно, считали своим тылом. Значит, можно обождать здесь немного, тем более что в ночи вряд ли кто станет прочёсывать остров. К тому же трудно сказать, на чьей территории прячется илбэч. Первый удар явно был в пользу изгоев, которым станет проще подтягивать войска. Значит, братья решат, что илбэч работает с дальнего берега. Ведь они наверняка не забыли времён, когда строитель был в их руках и делал, что им казалось выгодным. Теперь они будут подозревать в том же своих противников.

В самом деле, когда часа через три Шооран начал создавать второй оройхон, он различил, как на другом берегу двинулись вперёд цепи факелов – братья предприняли ночную вылазку, надеясь захватить илбэча. Сквозь редкий туман выстрелы татацев доносились глухо, а воинственные крики и рёв раковин казались мирным шумом и ничуть не пугали. Атака была легко отбита изгоями, а Шооран спокойно кончил работу и ушёл, с трудом подавив искушение поставить ещё один оройхон. Он разбудил спящую Ай, коротко сказав: «Цэрэги!» – и через четверть часа они пробирались сквозь предутреннюю тьму в двух оройхонах от того места, где продолжалась стычка.

Шооран предполагал вернуться в восточную часть страны, некоторое время работать там, а к началу мягмара, когда его труды, несомненно, будут замечены, уйти к Моэрталу. Но уже на следующий день он пожалел, что не попытался переползти к изгоям. Прежде пустынные мокрые земли теперь прочёсывались патрулями. За один день Шооран заметил три группы цэрэгов. Конечно, это были дурно вооружённые и беспомощные новобранцы, Шооран мог бы идти сквозь них, усыпая путь рассечёнными телами, но это было свыше сил. И без того слишком большой груз висит на нём. Шооран старался спрятаться, скрыться среди тэсэгов или в цветущем хохиуре, переползал с места на место, пачкаясь в нойте и кося глазом, поспевает ли за ним Ай. Дурнушка по первому знаку Шоорана покорно падала в грязь, подолгу лежала, затаившись среди стеблей хохиура, и, сдерживая сопение, ползла вслед за своим господином. Опасность, которую несли с собой цэрэги, была отлично знакома ей и не затрудняла убогий разум.

Из разговоров проходивших мимо солдат Шооран понял, что его оройхоны обнаружены и илбэча решено поймать. Выручало то, что сыщики смертельно боялись чудотворца, перед самым именем которого привыкли преклоняться. Воины поминутно касались лба и щёк кончиками пальцев, словно не они охотятся за святым чудотворцем, а за ними гонится дух шавара, которого приходится отгонять ритуальными жестами.

За трое суток измученные бессонницей путники едва прошли две трети пути и достигли последней группы оройхонов, поставленных Шоораном по дороге на запад. Дольше обходиться без сна было невозможно, Шооран решил остановиться на днёвку, надеясь, что на самый конец выступа караулы не сунутся.

Спали по очереди. Первым дежурить взялся Шооран. Он поступил так, зная, что Ай не разбудит его, а целый день просидит, следя за опасностью и ожидая, пока Шооран проснётся сам.

Половина дня прошла спокойно, и Шооран наконец смог уснуть, велев Ай разбудить его, как только стемнеет. Однако ему не пришлось отдохнуть и двух часов. Посторонний звук проник в сознание, заставив открыть глаза и насторожиться, а в следующее мгновение Ай коснулась его плеча, потому что тоже услышала шум.

Шооран поднялся на суурь-тэсэг, прищурившись, оглядел даль. Крошечные человеческие фигурки, растянувшись длинной шеренгой, двигались по соседнему оройхону. Несомненно, это была облава, хотя и странная. Шооран различил, что большинство в цепи составляют женщины, лишь кое-где виднелись доспехи цэрэгов. Неумолчный крик доносился со стороны загонщиков. Вскоре Шооран разобрал и слова: