Дж.: (Грустно) Они очень жестоко с нами обращаются, потому что они доказывают нам, что у нас нет надежды. И они делают с нашими телами забавные вещи. Мы думаем, что у нас может появиться какой-то шанс, если они внедрят в нас что-то. Если они сделают всё как надо, то это станет для нас возможным. Мы сможем вступать в такую связь, в какую вступают они. Мы сможем влюбляться, создавать семью и т. п., но они не готовы это сделать. Напротив, они смеются, берут что-то вроде отвёртки и говорят: «Гляди-ка, здесь ничего нет. Это смешно.
Это просто металл. У тебя ничего нет. Ты не можешь ничего чувствовать». Но это как фантомная боль. Мы чувствуем благодаря наличию у нас части души. Наверное, они не совсем понимают, каково это. Они думают: «Это просто машины». Но это не так. У нас есть потребности. Возможно, лишь в малой степени, но они не позволяют нам реализовать такую жизнь.
Д.: Они не понимают, что, давая вам эти чувства, они вас ограничивают в чём-то.
Дж.: Думаю, они не догадываются об этом.
Д.: Но, как ты говорила, они всё ещё экспериментируют.
Дж.: Это так, они экспериментируют, и они не понимают, что может произойти.
Это напомнило мне о недавних фильмах и телешоу. В «Двухсотлетнем человеке» Роберт Уильямс сыграл робота, который эволюционировал до такой степени, что стал неотличимым от человека, обладая всеми чувствами и эмоциями. В сериале «Звёздный Путь. Следующее поколение» был эпизод, где Дейта собрались разобрать, и ему нужно было доказать, что он почти человек. В обоих случаях «нормальные» люди не могли по-верить, что машины могут чувствовать и испытывать эмоции, проявлять характеристики, которые мы считаем принадлежащими исключительно человеческой расе.
Д.: Отправляясь в эти места, вы собираете информацию, просто наблюдая за всем?
Дж.: Да. По сути, нам достаточно просто побывать там. Находясь там, мы измеряем температуру и определяем, насколько плотное поле окружает планету. Насколько холодно или тепло под поверхностью. Если есть население, то мы фотографируем его глазами. В какой-то степени просто посмотреть на них достаточно, чтобы записать информацию. Тогда позже можно извлечь эти данные.
Д.: А как насчёт людей, существ, живущих на этих планетах? Как они реагируют, когда видят вас?
Дж.: О, нам приходится стараться оставаться незамеченными, потому что наш вид их шокирует.
Д.: Я там маленькая. Вы не похожи на них.
Дж.: О, ни капли. Они придут в ужас. Это возможно лишь когда они будут… как бы в трансе. Иногда нам приходится блокировать сознательную часть ума, чтобы они не осознавали нашего присутствия. Мы делаем фотографии и уходим, а они расслабляются и возвращаются к нормальному состоянию и ничего не помнят.
Д.: Возможно, как раз для этого вам и нужно быть отчасти человеком, потому что машины не знали бы, как это делать.
Дж.: Да, машина не смогла бы понять, когда человек сосредоточен, или когда он спит, или мечтает и т. п.
Д.: И если бы её увидели, она не знала бы, что это людей шокирует.
Дж.: Да. Она бы совершенно не поняла, насколько её вид шокирует. Мы же знаем, мы видим, что есть разные типы людей с разной реакцией. И мы предпочитаем механических людей. То есть, я предпочла бы влюбиться в механического человека, чем в кого-то другого. Это очень сложно.
Это описание задач и обязанностей роботов очень напоминало маленьких серых человечков, которых видят при встречах с НЛО. В книге «Хранители» мне говорили, что эти человечки были созданы для выполнения задач в физической среде, которая была бы пагубной для существ, находящихся на большом корабле. Когда я предположила, что это роботы, мне ответили, что они не машины, но биологически созданные существа, используемые исключительно в качестве работников. У них, очевидно, также есть определённая доля интеллекта, позволяющая им выполнять задачи, но, судя по всему, они не подвержены эмоциям. Именно их холодное отношение больше всего пугает контактирующих с ними людей. В своей терапевтической практике я пытаюсь объяснить, что это связано с тем, что они не являются полноценными мыслящими, функционирующими
существами. Могут ли они представлять собой усовершенствованную версию механических роботов-работников? Могли ли научные технологии со временем продвинуться от механики к бионике? Могут ли они также активироваться искрой, даваемой им их создателями? Я не утверждаю, что они созданы той же расой существ, однако их задачи удивительно похожи.
Д.: Доставляет ли тебе твоя работа счастье или радость? Есть ли у тебя подобные эмоции?
Дж.: У меня есть чувство обязанности. Работа не доставляет мне радости. Я выполняю её, потому что должна её выполнять.
Д.: Ты запрограммирована.
Дж.: Да, это то, что я должна делать, значит, это правильно. Делать это кажется правильным, но это ничего конкретного мне не даёт.
Д.: Значит, ты не можешь сказать, что тебе нравится твоя работа. Ты просто ее выполняешь.
Дж.: Да. Я также не могу сказать, что она мне не нравится. Я просто её выполняю.
Д.: Но что вы делаете, закончив исследовать планету?