Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.

Во-вторых, при вторжении абуталы понесли огромные потери. Людей явно не хватало, чтобы эффективнее управлять островом, и поэтому Лугарн предложил последовать древнему обычаю и пополнить команду вербовкой островитян.

Убедившись, что «гости4 благополучно разместились, Лугарн вернулся на поверхность. Вольф с любопытством последовал за ним. Вала также настояла на своем участии, хотя служило ли ее желание удовлетворению прихоти или же она собиралась не спускать с него глаз — этого Вольф не знал. Возможно, ее решение было продиктовано и тем, и другим. Лугарн объяснил вождю фрииканов, что от него требуется. Вождь удрученно махнул рукой, давая понять, что ему все равно. Лугарн собрал выживших и огласил свое предложение. К удивлению Вольфа, многие пожелали стать добровольцами. Вала сказала, что эти два народа были заклятыми врагами, но сейчас фрииканы ослаблены и, кроме того, молодежь привлекала романтика жизни на летающем острове.

Лугарн осмотрел добровольцев и выбирал тех, кто хорошо проявил себя во время битвы. В первую очередь он старался взять женщин, особенно с детьми. Последовала церемония ритуальной пытки, заключавшаяся в прижигании паха кандидатки или кандидата. Обычно захваченного противника пытали до смерти, если он не проявлял исключительной стойкости и смелости. Потом его могли принять в племя. При крайней необходимости, как в данном случае, пытали символически.

Позднее, когда остров отплывет, новобранцы пройдут церемонию, в которой каждый смешает свою кровь с кровью абуталов. Это предотвратит месть со стороны земных жителей, поскольку кровное братство является священным.

— Есть и другая причина, обуславливающая необходимость время от времени пополнять команду, — сказала Вала. — Абуталы — и земные, и воздушные островитяне — склонны к инцесту. Потому-то обычай и предписывает принимать в племя пленников.

Вала была теперь очень дружелюбна с Вольфом и настаивала на том, чтобы проводить с ним все время. Она даже снова называла его «уивкрат»— термин, означавший «дорогой». Она опиралась на его руку всякий раз, когда представлялась такая возможность, и однажды даже легонько поцеловала его в щеку. Вольф не отвечал на ласку. Даже теперь, пятьсот лет спустя, он не забыл, что когда-то они были любовниками и, несмотря на это, она все еще пыталась убить его.

Вольф отправился к Вратам, через которые вошел. Вала увязалась за ним следом. На ее вопросы он ответил, что хочет еще раз поговорить с Теотормоном.

— С этой морской жабой! Чего ради!? Что он может знать?

— Посмотрим.

Они приблизились к Вратам. Теотормона не было видно. Вольф прошелся по краю острова, чувствуя, как земля то тут, то там проседает под его весом. Очевидно, пузыри в этих местах были не такими уж плотными.

— Сколько таких островов имеется на планете и каков их максимальный размер? — спросил он.

— Не знаю. За время, что я здесь, мы видели два; фрииканы говорят, что таких островов множество. Они упоминали еще о Матери Островов — сравнительно большом острове, если верить слухам. Летающих островов тоже много, но все они приблизительно одинакового размера. Слушай, зачем нам говорить об этих скучных материях? Разве нам нечего вспомнить?

— Что же? — осведомился Вольф.

Она повернулась к нему, приблизив лицо так, что ее губы чуть не коснулись его подбородка.

— Почему бы нам не вспоминать больше прошлое? В конце концов, прошло так много времени, мы были тогда так молоды и глупы.

— Сомневаюсь, чтобы ты так уж сильно изменилась.

— Ты так уверен? — улыбнулась Вала. — Разреши же мне доказать, что теперь я совсем другая. — Она обняла его и положила голову на грудь. — Кое в чем я действительно стала другой. Но ведь я любила тебя когда-то и теперь, когда вижу тебя снова, то понимаю, что никогда не переставала любить тебя.

— Даже тогда, когда попыталась убить меня в постели? — спросил он.

— Ах, это... Дорогой, я была уверена, что ты изменяешь мне с той противной и хитрой Алаградой. Я думала, что ты предал меня. Можно ли бранить женщину, которая сходила с ума от ревности? Ты ведь знаешь, какая я собственница?

— Отлично знаю, — Вольф отстранил ее и добавил: — Еще будучи ребенком ты уже была законченной эгоисткой. Эгоистичны все Всевышние, но ты своего рода уникум. Понять не могу, что я тогда в тебе нашел.

— Ах, мерзавец! — воскликнула она. — Ты любил меня, потому что я — Вала. Вот и все!

Вольф покачал головой.

— Возможно, когда-то так и было. Но теперь все прошло. И никогда не повторится.

— Ты любишь другую! Я знаю ее? Это, случайно, не Анана, моя глупая и кровожадная сестра?

— Нет, — отрезал Вольф. — Анана кровожадна, но не глупа. Ведь она не попалась в ловушку Уризена. Кстати, почему я не вижу ее здесь? Или с ней что-нибудь случилось? Она умерла?

Вала пожала плечами и отвернулась.

— Понятия не имею. Но твое беспокойство доказывает, что ты ее любишь. Анана! Кто бы мог подумать!

Вольф не пытался разубедить ее. Он счел неразумным упоминать о Хрисеиде, пусть даже Вала никогда с ней и не встречалась. Не стоило рисковать.

Вала повернулась и спросила:

— А что случилось с твоей девицей-землянкой?