Многогранники

Когда она попыталась донести это до Димки, вышла какая-то ерунда. Во всяком случае, Димка пробормотал:

— Не любила за компанию, а полюбила без компании.

Машу будто окатило кипятком. Она возмутилась, принялась объяснять, что он неправ, но снова выходила ерунда. И не потому, что она влюбилась, нет, конечно, а потому что словами объяснить это было очень сложно. Тем более Димке.

А потом случился ее первый поцелуй.

Маша даже подумать не могла, что Димка вытворит такое. То есть она предполагала, что однажды это может произойти. Представляла, как это будет. Раньше представляла чаще, потому что долго не могла понять сути их отношений, а в последние месяцы успокоилась на том, что у них просто дружба, хоть и слишком странная на вид. И вот теперь Димка ее поцеловал.

Это было совсем не так, как в ее воображении. Она ожидала чего-то нежного и бережного, но Димка будто слетел с катушек. Маша не успела решить, как ей быть: оттолкнуть ли его или дождаться, пока все закончится, а потом уже объяснить, что так не нужно, что она не готова… Она решила, что все же объяснит, когда он наконец остановится. То, что будет как-то по-другому, она даже представить не могла, поэтому позволила себе ответить на его поцелуй. Было странно. Главным образом потому, что это был Димка. Сердце колотилось в груди, но осознание того, что это ее Димка, немного успокаивало. В голове даже успела оформиться мысль, что все не так уж и страшно, и, возможно, мама права насчет Димки. Возможно, так вправду будет лучше для всех.

Все изменилось, когда он вдруг почти забросил ее на стол. В мозгах у Маши перещелкнуло. Это уже не было просто поцелуем. В фильмах такое заканчивалось сексом. Маша в панике отстранилась, однако Димка продолжал ее целовать. Задыхаясь от ужаса и унижения, она начала умолять его остановиться, а в голове билась единственная мысль — бежать.

Когда он ввалился в ее комнату, Машу накрыл животный ужас. Плакать уже было не стыдно и не страшно. Вспомнился мерзкий бабушкин сосед. Она, конечно, не стала бы прыгать с пятого этажа, но зачем-то шарахнулась к окну и даже схватилась за ручку. Димка все это время убеждал ее, что бояться нечего, но она больше не верила.

Когда он схватил ее в охапку и прижал спиной к себе, Маша начала отбиваться, с ужасом понимая, что мама была права. Все они одинаковые, эти избалованные мажоры, независимо от того, как ты к ним относишься. Мелькнула мысль: «Смог бы так поступить Крестовский?» Еще день назад Маша была уверена, что нет. Впрочем, она и в Димке была уверена. Настолько, что даже надела чертово платье. Наивная дура!

Когда она полетела на кровать будто мешок картошки, стало почти все равно. Хотелось, чтобы это уже поскорее закончилось. Однако Димка неожиданно отошел к окну и резко произнес:

— Так, успокоились оба!

Он снова говорил, что ничего бы не было, просил прощения. Маша же, укрывшись покрывалом, бросала на него затравленные взгляды и никак не могла перестать всхлипывать. Сейчас она понимала, что ничего страшного точно не случится. Димка уже был похож на самого себя. Только дышал тяжело, и губы у него были очень бледными. Хотя на кухне после поцелуя они были красными. Маша почему-то обратила на это внимание.

— Маш, я не собирался ничего тебе делать. Услышь меня. Дальше поцелуя не зашло бы, — снова повторил Димка.

Маша смотрела на него и понимала, что ей хочется умереть прямо сейчас, потому что жизни без Димки, к которому так привыкла, она просто не представляла. Но как сделать вид, что ничего не случилось, не представляла тоже.

Она — чертова неудачница. А он — псих, который сам не ведает, что творит. Или ведает?

— Зачем ты?.. — спросила Маша, вглядываясь в его лицо.

Он долго молчал, потирая висок, и в Маше против воли начало подниматься привычное сочувствие.

— Не знаю, — наконец сказал он.

Маша закрыла глаза. Не знает? То есть типа такой прикол?

— Уходи, Дим. Пожалуйста, — попросила она, моля про себя, чтобы он не стал спорить.

И он не стал.

Маша все же нашла в себе силы выйти его проводить. Впрочем, подойти не решилась. Смотрела на него из коридора, отстраненно отмечая, что он стал двигаться еще осторожнее. Но жалко его уже не было. Было очень жалко себя и их дружбу.

— Ничего бы не было, — устало сказал Димка, но Маша ему не поверила.

А перед самым уходом он окинул ее взглядом и вдруг спросил:

— Почему ты так шарахнулась? Ты вправду решила, что я могу?..

Машино сердце гулко стукнулось в груди. В эту секунду она поняла, что никогда не смогла бы рассказать ему про бабушкиного соседа, потому что Димка был из тех, кто мог сказать: «И что такого? Плюнь, разотри и забудь» или же «Сама виновата».

— Нет. Я просто испугалась, — поспешила ответить Маша.

Димка посмотрел на нее внимательным взглядом, а потом кивнул сам себе и, не прощаясь, ушел.

Маша снова расплакалась.