Многогранник

– Пойдём, друг, – неожиданно прозвучал из-за спины голос Рафа, – у них скоро начнётся выступление, как только половина присутствующих уйдет. А мы пока что можем спокойно поесть.

Амос, не до конца осознавая происшедшее, как в тумане последовал за другом.

В то время, как четверо ребят разделились по парам, и одни ушли подкрепиться, а другие – подготовиться к следующему номеру, большая часть преподавателей и все, без исключения, магистры поспешно удалились за тот мраморный стол, откуда и появились пару часов назад. Что было там: тропинка, дорожка или дверь – никто не знал: белая пелена густого дыма обволокла эту часть площади беспросветно. И так получилось, что наблюдать за выпускниками осталось от силы двадцать учителей. Но никто не задумывался: смогут ли они защитить или уберечь курсантов в случае опасности, ведь это казалось бессмысленным. Кто, будучи в здравом уме, попытается напасть на самое защищённом место в Лэндсдриме, да и как? Высшая школа – единственное заведение с супермощной охраной в виде президентских войск, прибегающих при первом зове, и сверхинтелектульной блокировочной оградой, благодаря которой ни одна душа не пройдёт незамеченной.

– Как Ренату все же повезло с Викки, – говорил, слегка краснея, Раф.

– Ну, да, я думаю: они хорошая пара, – отвечал ему потеряно Амос, поглощая очередной кусочек грейпфрута. – Но к чему ты это? – он посмотрел на друга с подозрением.

– Да я так… Вот, оглянись, – Раф указал ему на место близ сцены, туда, где стояла Викки, придерживая парадный костюм Ренат, пока тот переодевался в гримерке, – она так осторожно его взяла и сейчас следит, чтобы не появилась ни одна складочка, хоть костюмы и модернизированные, и она это знает. Викки… так мила, – с ужимкой объяснил Раф.

– Да, Викки действительно забавная и очень хорошая девушка. Я бы и не подумал, что… Мишель окажется так права, познакомив их для взаимной помощи, – Амос по-доброму ухмыльнулся. – Но я все же не понимаю, почему ты об этом заговорил. Мне казалось, что тебя не интересуют отношения… Только не говори, что она тебе понравилась…

– Нет, Амос, – печально начал Раф, повернув голову к сцене: впереди друзей загремел оркестр и полилась музыка. – Хоть ты и не прав в одном, но третье из двух ты угадал. Веришь ли, иногда каждому – даже самому независимому и сильному – хочется, чтобы рядом был человек, для которого стоит жить. Тебе ли не знать? – юноша однозначно кивнул туда, где появилась группа курсантов в концертных костюмах.

Парами юные артисты поднимались на верх сцены, напевая что-то замысловато-задорное. В блестящих костюмах красных, розовых, голубых, зелёных, серебристых цветов они, прищелкивая пальцами и подпрыгивая, как на батутах, шли все выше и выше. Но вот миг – и они наверху кружат вокруг себя и друг друга, кружат так, что становятся все ближе и ближе. Что там? Кто там? Кто внутри этой толпы? Да! Это Мишель…

– Ей не нужны мои чувства, друг, – вспомнив слова Рафа, Амос, сдерживая слезы, едва покачал головой, но все равно улыбнулся: он увидел, как девушка выбежала из центра и начала сольно петь в такт музыке.

– Тебе так кажется, и только, – уверенно говорил ему юноша.

– Не-ет, – еле продолжал Амос, – мне это не кажется: это правда…

– Друг, – хотел приободрить его Раф, – это же сама Мишель. Если она тебе даже это сама сказала, не значит, что это полностью так. Кто может знать наверняка, что происходит в душе простого прокрастианца? А тут непревзойдённая Мишель… Задал бы ты вопрос: дорог ли ты ей. Я бы точно ответил: да. Спросил: неужели она так нуждается в тебе. Я бы снова ответил: да. Даже если ты спросишь: любит ли она тебя – я вновь скажу: да. Но не мне говорить, почему ей не нужна такая любовь, не мне объяснять, почему Мишель избегает твоих чувств: я определённо этого не знаю. Да и знал бы – не сказал. Если она что-то делает, то так надо. Не забывай этого.

– Хах, – не желая обидеть друга, попытался закончить Амос, – ты научился так разглагольствовать от неё? – и по-дружески толкнул Рафа.

– Да, – юноша резко покраснел и опустил голову. – Единственное, что меня ждёт в этой жизни, – это мои слова и размышления; с ними я и умру…

– Эй, к чему так печально? – Амос удивился тому, как свободно и уверенно прозвучало это от Рафа. – Разве ты не собираешься начать отношения? Пойти на работу? Создать семью? – он попытался отвлечься проблемой друга.

– Работать, может и буду, – отвечал юноша, – но в отличии от Рената я никак не преуспел с преодолением своих страхов и апатий… – медленно проговаривая каждое слово, Раф будто усиленно пытался сжать стакан с соком так, чтобы тот разбился, но у него не выходило. – Я думаю, мне и не побороть то, что так мешает быть счастливым, – тогда юноша залпом выпил все его содержимое.

– Эй, не переживай, – почти не расстроенно говорил Амос. – Ты все сможешь, и я обещаю, если что, то мы всегда тебе поможем. Не забывай: я, ты… Мишель и Ренат – мы всегда будем друг у друга несмотря ни на что, – и подал ему руку, тем самым подтверждая свои слова.