Много денег из ничего

Лола подавила застывший на губах резкий ответ и, как пай-девочка, села на стул, сложив ручки на коленях. Леня вкратце передал ей разговор, подслушанный в машине, и все свои дальнейшие действия, упустив только свое позорное отступление перед неподкупным Шариком.

Вся первая половина следующего дня прошла в хлопотах. Леня звонил своему приятелю и помощнику по кличке Ухо и имел с ним довольно долгую беседу. Ухо был классным специалистом по машинам. Он мог угнать любое транспортное средство. На этот раз Маркизу понадобился шестисотый «мерседес», и Ухо, пренебрежительно хмыкнув, заявил, что такое ему угнать – раз плюнуть.

Без семи минут пять возле служебного подъезда Мариинского дворца остановился сверкающий черным лаком шестисотый «мерседес». Возле этой цитадели городской законодательной власти такие машины составляют едва ли не большинство, поэтому никто не обратил на черный «мерс» внимания. За рулем сидел жизнерадостный парень в коричневой кожаной куртке в котором с большим трудом можно было узнать Ухо. Как уже говорилось, в том, что касается машин, Ухо не имел себе равных. Он мог раздобыть любой автомобиль, от новенького «феррари» до карьерного самосвала и от инкассаторского броневика до открытого лимузина вроде тех, на которых прежде принимали парад на Красной площади.

Сегодня Ухо всего лишь изображал Лениного шофера – задача слишком простая для такого профессионала.

Сам Маркиз сидел на заднем сиденье, как и полагается высокопоставленному чиновнику, чью роль он сегодня играл.

Узнать Леню было непросто: он изучил все, какие смог достать, фотографии и видеоизображения Евгения Лисичкина и с Лолиной помощью загримировался под покойного политика.

«Мерседес» остановился в нескольких метрах от входа во дворец.

Милиционер, дежуривший неподалеку, сделал несколько шагов в его сторону: он хотел на всякий случай проверить документы водителя, остановившегося так близко от обители власти. Однако, увидев номера машины, поднес ладонь к козырьку в почтительном приветствии и вернулся на свой пост: Ухо повесил на «мерседес» правительственные номера.

Из подъезда один за другим выходили служащие.

Наконец, ровно в пять часов, на пороге появился тот, кого ждал Леня.

Хмурый мужчина в темно-сером плаще мелкими шажками направился к площади, уставившись глазами в тротуар.

Леня распахнул дверь машины и вышел навстречу Черепкову. Тот приближался, не поднимая глаз.

– Извините, – проговорил Маркиз, резко дернув шеей, как будто ему мешал воротничок, – я человек не местный, ищу Мариинский театр, а меня отправили сюда. Это ведь не театр?

– Что? – зять несравненной Серафимы Петровны поднял голову. Увидев Леню, он моргнул и попятился, словно перед ним появилось привидение. Маркиз, для усиления эффекта, еще раз дернул головой.

– Я ведь вижу, это точно не оперный театр, – повторил он, вплотную приблизившись к Черепкову, – здесь нет ни хороших голосов, ни слаженного кордебалета… только богатые декорации. Может быть, это театр комедии, а скорее всего – цирк или даже паноптикум… А что это вы так побледнели?

Черепков растерянно уставился на Маркиза. В его глазах наконец мелькнуло осмысленное выражение, и он, ничего не сказав, быстрыми шагами направился к своей машине.

Леня вернулся к «мерседесу» и сел на этот раз на переднее сиденье, рядом с водителем.

– Ну что, – спросил он, повернувшись к приятелю, – была?

– Была, – подтвердил тот, – ровно в пять на другой стороне улицы остановилась синяя «хонда», на заднем сиденье сидела женщина. Она внимательно следила за вашей встречей и только что уехала.

– Отлично, – проговорил Маркиз, – рыбка заглотила приманку и как следует зацепилась за крючок.

Ухо вырулил на Исаакиевскую площадь и собирался уже свернуть к Дворцовому мосту, как вдруг Маркиз удивленно присвистнул и попросил приятеля притормозить.

Он увидел на площади интересную сцену, которую непременно хотел досмотреть до конца.

Возле скромной машины Черепкова стояли двое самых натуральных бандитов. Один из них, широкоплечий двухметровый громила с бритым затылком, толстой золотой цепью на колоннообразной шее и лицом, лишенным малейшего проблеска интеллекта, облокотился на скромные бежевые «Жигули», отчего машина ощутимо накренилась на один борт, и меланхолично жевал резинку. Второй бандит, небольшого роста и подвижный, на фоне здоровенного напарника казавшийся особенно щуплым, пританцовывал рядом, поводя во все стороны острым крысиным носом, как будто к чему-то принюхиваясь. Казалось, он и одной секунды не может простоять на одном месте.

Маркиз вспомнил, как Лола описывала ему двух бандитов, которые побывали в квартире убитого, что-то там разыскивая. Те двое, что стояли теперь возле машины Черепкова, очень подходили к этому описанию.

Сам Константин Черепков как раз вышел на площадь, по-прежнему двигаясь мелкими, частыми шажками и уставившись в землю. При виде его братки явно оживились. Громила оттолкнулся от машины и выпрямился, при этом несчастные «Жигули» горестно застонали, крысеныш замер и сделал стойку. Черепков, видимо, что-то почувствовал и поднял глаза.