Мнимая смерть

Из кафе «Ден Гуде» Хеннинг решает поехать на такси, каким бы идиотским ни казался этот поступок. Он выходит на улицу Фреденсборгвейен и ждет свободную машину несеребристого цвета. Машина эта произведена не в Германии, и на крыше у нее нет таблички А2052. Водитель — пожилой седой мужчина в серых очках, пахнущий одеколоном «Олд Спайс». Он не слишком разговорчив.

Это вполне устраивает Хеннинга и означает, что, пока они едут мимо улиц, домов, людей и машин, у него есть время подумать. Он всегда чувствует удивительный покой, когда едет на машине, но не сам ее ведет. Кажется, что ставишь самого себя на паузу, когда весь мир вокруг несется на ускоренном воспроизведении.

Он размышляет о том, что должно было твориться в голове у Хенриэтте Хагерюп, когда она поняла, что ее собственный сценарий вот-вот воплотится в жизнь, а главная роль достанется ей самой. Может быть, она не успела этого понять. Может быть, она не успела отреагировать, до того как была парализована электрошокером, а первый удар камнем получила не приходя в себя.

Он надеется, что так оно и было. И надеется, что Анетте будет вести себя осторожно. Потому что если Хенриэтте убили из-за сценария, то нельзя исключать, что следующей жертвой может стать Анетте.

Глава 44

Ресторан «Олимп», как на самом деле называется «Лумпа», в начале октября 2006 года был закрыт на капитальный ремонт и спустя немногим более года открылся снова. Хеннинг часто захаживал в «Лумпу» до того, как произошло То, О Чем Он Не Думает. Здесь можно было неплохо поесть и выпить кружечку пива. Местечко без претензий, с не слишком раздутой от собственной важности клиентурой и внимательным персоналом.

Едва зайдя в ресторан, он понимает, что атмосфера места изменилась. Чего-то не хватает. Для того чтобы сохранить приподнятое настроение, интимную атмосферу, нужно приложить усилия, но если лишить соус одного компонента, он уже не будет иметь прежнего вкуса. Нет, после ремонта внутри стало очень красиво, но все равно что-то не так.

Он замечает Брогеланда в баре. Тот без формы. В бокале, стоящим рядом с ним, пенится какая-то жидкость. Они снова пожимают руки друг другу.

— Ты не будешь возражать, если мы сядем за стол? — спрашивает Хеннинг. — Лучше всего поближе к выходу.

Он не хочет объяснять причину такого пожелания, поэтому говорит:

— У меня спина болит от стояния.

— Конечно.

Они направляются к ближайшему свободному столику у окна, за которым видна улица Гренландслейрет. Мимо проносятся машины. И все они кажутся серебристыми. Чрезмерно радостная официантка подходит к столику и вопросительно смотрит на него.

— Хотите посмотреть меню?

— Нет, спасибо. Мне чашку кофе.

Брогеланд показывает, что ему довольно пузырящегося в стакане напитка. Официантка удаляется и пропадает из поля зрения за барной стойкой, и все это время Брогеланд следит за ней глазами. Когда он поворачивается обратно к Хеннингу, взгляд его становится серьезным. Он молча смотрит на Хеннинга, и глаза его говорят: давай-начинай-рассказывать. Хеннинг делает вывод, что Брогеланд уже наговорился об их общем прошлом и о времени между школой и началом трудовой деятельности, когда они не общались.

Хеннинг достает сценарий и кладет его на стол между ними.

— Текстовые сообщения, которые Хенриэтте Хагерюп посылала Махмуду Мархони в тот вечер, когда она была убита, случайно не похожи на эти?

Он показывает ему страницу сценария с текстом первого сообщения и внимательно следит за выражением лица читающего полицейского. Это несложно. Потому что Брогеланд обалдевает.

— Что за…

— Это сценарий, который написали Хенриэтте Хагерюп и одна из ее одногруппниц.

Хеннинг показывает ему текст двух следующих сообщений. Брогеланд быстро пробегает их глазами.

— Слово в слово! Откуда ты взял это?

— У Анетте Скоппюм, — говорит Хеннинг, указывая на имя на титульном листе. Брогеланд склоняется над столом. Хеннинг продолжает:

— В сценарии говорится о женщине, полузакопанной в яму и забитой камнями в палатке на Экебергшлетте. История заканчивается тем, что невинного человека осуждают за это убийство и сажают за решетку.

— Мархони, — тихо произносит Брогеланд. Хеннинг кивает. Он решает рассказать большую часть из того, что выяснил и что надумал за последние дни. Монолог его длится почти пять минут. Это часть продуманной стратегии. Во-первых, всегда хорошо обсудить с кем-то свои мысли. Зачастую они наполняются другим содержанием, когда высказываешь их вслух. Почти так же, как написанные на бумаге предложения. Потому что бумага — это хорошо, но никогда не знаешь, удалось ли предложение, пока не выпустишь его в воздух.

Во-вторых, он хочет, чтобы Брогеланд почувствовал себя его должником. Теперь, когда Хеннинг абсолютно уверен в том, что до того, как Брогеланд вошел в «Лумпу», он ничего не знал обо всем только что рассказанном Хеннингом, Брогеланд должен ему как минимум одну услугу. Это прекрасный способ построения отношений с источником.

— Где сейчас Анетте? — спрашивает Брогеланд, выслушав Хеннинга.

— Не знаю.

— Мы должны найти ее.

— Не уверен, что это будет легко.

— Ты о чем?