Мнимая смерть

Хейди редко позволяет себе улыбаться, поскольку считает это признаком слабости. Когда она только начинала работать в газете «Неттависен», то часто ходила с коллегами пить пиво по пятницам, общалась с ними, была милой, но никогда не напивалась. Сейчас же он совершенно не может представить Хейди Хюс сидящей в баре. Потому что теперь она Начальник. А начальник должен руководить. Если в один из дней она почувствует себя уставшей, то ни за что этого не покажет. Она подавит смех, если рядом кто-то пошутит. Веселиться и юморить в рабочее время неприлично, это отвлекает.

Вот Хейди, не прекращая разговора с Гундерсеном, замечает Хеннинга. Она активно жестикулирует. Гундерсен кивает. Хеннинг видит, что в лице Гундерсена что-то меняется, когда он видит Хеннинга на рабочем месте: как если бы самоуверенный, высокомерный и довольный гражданин мира помолодел лет на 15 и превратился в прыщавого подростка.

— Ранняя пташка? — говорит Гундерсен, глядя на Хеннинга. Тот кивает не отвечая и смотрит, как Хейди молча усаживается за стол.

— Ну как все прошло вчера? — спрашивает Гундерсен. Хеннинг переводит взгляд на него. Вот идиот, думает он. Ты что, не читал мою статью?

— Хорошо.

— Со многими удалось поговорить?

Гундерсен садится и включает компьютер.

— Со многими.

Гундерсен криво улыбается и бросает взгляд на Хейди. Хеннинг знает, что она слушает, но притворяется, что не делает этого. Он снова смотрит в монитор.

Соленые волны, Хеннинг.

Дальше наверняка будет еще веселее.

Чуть позже Хейди своим Начальственным Голосом заявляет, что настало время для летучки. Ни Гундерсен, ни Хеннинг ничего не говорят, а просто встают и идут вслед за ней. Гундерсен пристраивается в очередь и 29 секунд ждет возможности прихватить чашку свежего кофе, по причине чего Хеннинг на несколько коротких мгновений остается наедине с Начальницей. Он готовится отразить новую порцию негодования. Вместо этого он слышит:

— Хороший получился материал, Хеннинг.

Он и так это знает. Но не догадывался, что в жилах Хейди течет кровь. У него появляется желание пообещать, что в следующий раз он сдаст статью быстрее, но он решает промолчать. Может быть, она — Пожиратель смерти. Может быть, ей станет хуже через день-два, когда наступит полнолуние. И, черт возьми, в последний раз, когда они сидели с Хейди в зале для совещаний, он разбирал с ней ее материалы. А не наоборот. А что, если бы Криштиану Роналду научил восьмилетнего паренька играть в футбол, а через несколько лет получил бы от него одобрительное похлопывание по плечу за прекрасный пас?

Ладно, плохое сравнение, но какая разница. Хеннинг уверен, что Хейди читает его мысли, но его спасает появление Гундерсена.

— Кроме нас, никого не будет? — спрашивает он.

— Да.

— А Йорген с Ритой?

— Йорген сегодня дежурит, а Рита работает в вечернюю смену.

Гундерсен кивает. Хейди усаживается с короткой стороны стола и берет лист бумаги. Она перечисляет сегодняшние события. Это не занимает много времени. И Хеннингу известно, что дежурный редактор и ребята, мониторящие новости и выкладывающие в Сеть информацию о текущих событиях, справятся с большей частью перечисленного. Они здесь сидят по другой причине. Хейди должна показать им, что она Начальник и владеет ситуацией.

И вот звучит истинная причина, по которой они собрались:

— Что у нас с делом забитой камнями девочки? Мы сможем сегодня продолжить эту тему?

Хеннинг смотрит на Гундерсена. Гундерсен смотрит на Хеннинга. Он вернулся к роли неопытного новичка и ждет убойного выстрела. Гундерсен делает глоток горячего кофе и склоняется над столом.

— Кажется, полиция совершенно уверена в том, что это сделал Мархони. У меня есть хороший источник, который, может быть, даст мне выдержки из стенограммы допросов подозреваемого.

Хейди кивает и делает пометку на своем листе бумаги.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Поговорю со своими источниками и посмотрю, не всплывет ли что-нибудь интересное.

Хейди снова кивает. А потом переводит взгляд на Хеннинга.

— Хеннинг, а у тебя что на сегодня?

Хейди держит в руках ручку, она готова записывать. Хеннинг не привык отчитываться, поэтому, помедлив секунду, откашливается и говорит:

— Пока еще не знаю.

Хейди собирается писать, но рука ее замирает.

— Пока еще не знаешь?

— Нет. У меня есть пара идей, но я не знаю, к чему они приведут.

Дело в том, что он не уверен, удастся ли ему застать дома тех, кого он собирается навестить, как не уверен и в том, смогут ли они рассказать что-нибудь настолько ценное, чтобы он поделился своими идеями с коллегами на летучке. Поэтому он ничего больше не говорит.

— А что за идеи, Хеннинг? — спрашивает она. Он слышит скептические нотки в ее голосе. И замечает, как Хейди бросает быстрый взгляд на Гундерсена.

— Я должен поговорить поподробнее с парой человек из колледжа, где училась Хагерюп, если застану их там сегодня.

— Мы уже завершили работу с чувственным аспектом.

— Речь идет не о чувствах. Здесь совершенно другое.

— Что же?