Мнимая невеста

Только сейчас, заметив понимающий кивок официанта и тут же оказавшись за другим столом, Аликс поняла, что ее провели. По причине, известной одному только Микеле Париджи, он намеренно привел ее туда, где ужинала его семья, мастерски выразив при этом поддельное удивление. Он хотел, чтобы она встретилась с этими людьми. Но зачем?

Аликс поймала на себе испытующие взгляды двух дам. Та, что помоложе, была, судя по всему, ее ровесницей — писаная красавица с роскошными черными волосами, убранными в изящную прическу, с темно-синими глазами и безукоризненным профилем. В ее взгляде Аликс заметила не только легкое любопытство, но и попытку оценить незнакомку. Старшая дама, напротив, выглядела неуверенно и словно была чем-то расстроена.

Аликс догадалась, что синьоре Париджи, судя по всему, около пятидесяти, но она никак не походила на преуспевающую даму своих лет — ни лоска, ни изысканного макияжа, а опущенные уголки рта придавали лицу выражение разочарования. Пепельно-мышиные волосы были зачесаны гребешками наверх, и хотя платье ее выглядело весьма и весьма элегантно, она все время одергивала его и поправляла декольте нервными костлявыми пальцами, увешанными многочисленными кольцами. Ее беспокойный взгляд перебегал от Микеле к Аликс и обратно и наконец, исполненный нежности, остановился на сыне.

Третий участник застолья — мужчина — поднялся, отчего столик сразу вдруг как-то уменьшился. Он был высокого роста, под густыми бровями большие глаза с тяжелыми веками имели такой же цвет, как у сидевшей за столиком девушки. Он был лет на десять-двенадцать старше Микеле, но казался очень уверенным и зрелым по сравнению с нервным и беспокойным младшим братом. Взгляд его был прямым, твердым, бескомпромиссным, и одним лишь легким движением брови он словно задал Микеле вопрос.

Микеле ответил на него, представляя тем временем Аликс матери:

— Мама, это Александра, хотя она, как я уже говорил тебе, любит, чтобы ее называли Аликс. Аликс, это наша кузина Венеция. А это мой сводный брат Леоне.

Леоне Париджи приветствовал Аликс поклоном:

— Очень приятно, синьорина Роуд.

Венеция д’Анца поздоровалась с Аликс легким кивком, а синьора Париджи протянула ей узкую вялую ладонь и усталым голосом проговорила:

— Дорогая, мы знаем о вас все от Микеле. Правда, не так много, как надеемся узнать теперь, когда наше знакомство наконец состоялось. Знаете, он вел себя совсем несносно, пряча вас от нас. Вот взять хотя бы и сегодняшний вечер… — Она повернулась к Микеле. — Ты ведь знал, что мы с Леоне и Венецией ужинаем здесь сегодня? Почему же тогда не сказал, что приведешь… Александру? Мы могли сразу поехать все вместе. Но теперь-то хоть останешься?

— Если позволите. — Микеле подождал, когда Аликс займет стул, принесенный официантом, потом сел сам и, обращаясь к матери, поправил ее: — Пожалуйста, мама, называй ее Аликс. Ей так больше нравится. — Наклонившись к ней ближе, объяснил: — Мне хотелось сделать вам сюрприз. Кроме того, я не был уверен — вдруг она ужинает с кем-нибудь еще.

Он с любопытством оглядел накрытый стол.

— Ну-ка посмотрим, что вы тут заказали. — И, повернувшись к Аликс, спросил: — Что скажешь, дорогая? Может, возьмем себе что-нибудь другое?

Совершенно сбитая с толку, Аликс кивнула. Пока они обсуждали меню, она размышляла над словами его матери: «Мы знаем о вас все от Микеле… Правда, не так много, как надеемся узнать теперь…»Что все это означает? И что вообще происходит? Какую еще хитрость затеял Микеле Париджи? И зачем? Ей нужно было сразу же отказаться, все объяснив этим людям. Но что она могла объяснить? Ведь ей совсем нечего сказать о так называемых отношениях, якобы связывающих ее с Микеле. Аликс так и не успела собраться с мыслями — официант взял заказ и удалился, а она осталась сидеть под прицелом любопытных взглядов и осторожных вопросов.

Ей стало ясно, что эти люди видели подписанную ею фотографию и слышали рассказ Микеле. Но вскоре она поняла, что он чуточку приукрасил или изменил правду, и когда их вопросы грозили поставить ее в затруднительное положение, Микеле спешил помочь ей с ответом.

— По словам Микеле, ваш отец был английским банкиром? — спросила мать Микеле, ошибочно полагая, что мистер Роуд занимался финансовыми операциями такого же уровня, как в швейцарских банках.

— Это не совсем так, хотя он и работал в банковском деле, он… — попыталась внести ясность Аликс.

— Я же говорил тебе, мама, — поспешно перебил ее Микеле, — синьор Роуд был связан с английским банком «Сити и Метрополитэн», вернее, с его отделением здесь.

И тут же намеренно увел ее от темы, поинтересовавшись у Аликс, нравится ли ей гарнир из крошечных луковок величиною с пуговицу, который она выбрала для тушенного в сметане молодого барашка.

Второй вопрос не вызвал затруднения, и лгать не пришлось. Да, она училась в Англии. А комплимент синьоры Париджи, отпущенный насчет ее безукоризненного итальянского, Венеция откомментировала так: