Мне все равно

Я даже не знаю с чем сравнить, чтобы она поняла. Ну, просто, на пальцах. Это все равно, что мне сказали бы – завтра ты выиграешь чемпионат «Формулы», возьмешь титул. А я вот захотел выиграть сегодня и поехал на городские соревнования в какой-нибудь Мухосранск… Тупость какая. Нет, так не объяснишь.

Да никак не объяснишь человеку, который…

- Ты говоришь, что любишь меня, да? А ты пошла бы с Михой?

- Что?

- Ну вот меня нет. Есть Миха. Он к тебе неровно дышит. Пошла бы с ним? Меня же все равно нет?

Таша смотрит так униженно, не должен бы её жалеть, но чисто по-человечески. Она ведь тоже еще совсем девчонка. Молодая.

- Я не хочу с Михой. Я хочу с тобой.

- Ну вот и я. Не хочу с тобой. Ни с кем не хочу. Мне это не интересно, понимаешь? А с Леркой… это другой уровень во всем. Да даже… не в уровнях дело.

- Почему же сейчас ты тут, а не с ней?

- Ты серьёзно сейчас?

- Если такая любовь великая, должен быть с ней.

- Ты права. Знаешь, проведу гонку и уеду. У меня дядя хирург известный, найдет какую-нибудь проблему, чтобы неустойку не платить по контракту. У вас есть ваш горячий финский, так что…

- Ты с ума сошел, Ром? Не говори так, пожалуйста, не надо!

Бросается на меня, пытаясь обнять, но я выставляю вперед руки.

- Не надо, Таш, стой на месте. Не трогай меня. Ты права. Я сам не понимаю сейчас почему я здесь.

- Почему она там? Почему не с тобой? Может, не сильно ты ей и нужен?

- Ниже пояса бьешь. Запрещенный приемчик.

Качаю головой, беру бутылку воды из холодильника и иду в номер.

Утром телефон оживает.

«Прости меня. Я тебя люблю. Всё хорошо»

Улыбаюсь, перезваниваю, у меня есть минут десять до тренировки. Но Лерка не отвечает. Потом правда пишет, что не может, что занята. Ну, ладно, бывает.

День проходит на подъеме. Чувствую силы.

Нам предстоит перелет в Бахрейн. Это близко, всего час на самолете. Мы даже не считаем этот старт выездным. Почти домашний. Как и старт, который был у саудитов на новенькой трассе в Джидде.

Меня все еще мучает то, что я не поговорил с Лерой. Хочется сказать, именно голосом, чтобы услышала. И хочется услышать её.

День первый. Пятница. Квалификация. Я на коне, что называется. Не знаю, что помогает, злость ли, желание ли вырваться из этого всего. Не знаю. Хотя чувствую, лучше бы мне не гнать, наоборот, придержать, слиться. Я не буду представлять интерес для команды и со мной без проблем расстанутся.

Но я не был бы Тором, если бы так поступил. Наоборот. Я всем покажу, как я могу! Я сделаю!

А потом… потом возьму и переиграю всех. Заберу сюда моего мышонка. Просто… украду. Скоро ей восемнадцать. Мы можем пожениться. Она может сама решать куда ей ехать. Будет со мной и всё!

День второй. Спринт. Я лихо начинаю. Мне катит. Всё катит. Тут нельзя сослаться на то, что у кого-то круче машина, круче резина, конструкторы постарались. Тут Болиды у всех одинаковые. Тут важно не какой мотор под капотом, а что за прокладка между рулём и сидением. То есть кто пилот.

А пилот я. Лучший сегодня я.

Миха поздравляет – он запасной. Мика тоже. Смешно, Мика и Миха. Нормальные пацаны, но я рядом с ними вдруг ощущаю как безумно, дико я скучаю по Коршуну, по безумному мачо Коршуну. Злому парню, который любого за меня порвет. И по Да Винчи. По обаяшке Да Винчи, который видит мир так, как не видит его никто, который одной фотографией уделал меня в хлам. Сфоткал одну малышку, и я пропал.

Звоню ей после гонки, еще не переоделся, в душ е сходил. Потный, горячий. Так хочу услышать голос. Абонент снова не алё.

Да твою ж! Хочется разбить телефон. Сломать что-нибудь. Орать.

«Если я тебе не нужен просто напиши. Я выпилюсь. Исчезну».

Не знаю какого хрена я это пишу. Не знаю! Но!!!

Иду в душ. Тарабаню по плитке, ору. Ледяная вода ни фига не охлаждает.

Выхожу, натыкаясь на взгляд Мишки.

- Что, Ром?

- Хрен его знает. Фигово всё. Просто.

- Остынь. Не кипиши. Всё бывает.

Всё бывает, это точно.

Но такой боли не может быть. Не может просто. Не может…

Она прочитала. Молчит. Молчит!

К хренам.

От телефона остаются ошмётки. Пускай. Всё. Аллес.

День третий.

Я спокоен. Всё нормально. Всё очень хорошо.

До старта всего ничего, скоро пойдем в боксы.

Что потом? Если победа, что потом? Сразу брать билет и лететь к ней? Или…

Она промолчала. Значит – нет? Но как же…

Лера, как же? Почему? За что, блин? Ты же все понимала, малышка, ты же…

Чёрт. Соберись, Тор! Соберись! Нельзя! Нельзя…

Да пофигу. Отчего-то в груди давит. Сильно давит. Как-то тоскливо. Все вокруг чему-то радуются. Все на адреналине. Показывают на меня, делая знаки, мол, чувак, смотри, мы тебя сегодня сделаем! Хрен вы угадали, парни! Я сегодня всё тот же я. Я Тор. Я буду первым.

Таша ходит кругами, бледная. С той ночи мы ни слова друг другу. Не подпускаю. Не надо.

И сегодня делаю знак – держись подальше. Но…

- Ром, прости я не могу. Тут… Ты знаешь, что Лера в больнице?

Лечу в пропасть. Как? Почему? Когда?

Мне что-то говорят, кажется нужно идти к болиду, кажется… зачем? Ах да. Гонка. А Лера? Лера?

- Что с ней? – ору Таше, надеясь, что услышит. Она качает головой. Сука. Просто головой качает!