Мне все равно

- Отец с вами не живёт? – в этом весь Тор. Если задать вопрос, то в лоб.

- Живёт. Наверное. Не знаю…

- Это как?

- Это так. Давай не будем.

- Извини.

Я правда не знала, как ответить. Мама с папой…Они очень любили друг друга. А потом случилась беда с Соней. Папа, врач онколог, не смог помочь своей дочери. Не знаю, может быть, мама что-то сказала, а скорее всего он сам не мог себе этого простить. Что-то сломалось. Он должен был перевезти нас в Москву, а вместо этого взял и согласился на стажировку в Израиле. Какое-то новое направление в лечении опухолей. Мама категорически отказалась ехать туда с ним. Сказала, что её ждут в клинике в Москве, что подвести друзей, которые помогали с переводом она не может. Да и мне нечего делать в Израиле – надо окончить одиннадцатый, сдать ЕГЭ. Мы переехали в Москву. Папа – в Тель-Авив. Он звонит, пишет, мы общаемся по скайпу. С мамой они тоже разговаривают. Но мне не нравится как. И говорить об этом больно.

Я говорю об этом Роме не сразу. Просто в один из вечеров. Когда он рассказывает, как его отец пытался помочь маме справиться с депрессией после гибели ребенка.

Мне бы очень хотелось на самом деле поехать с ним, но точно не сейчас.

- Ну, хорошо, в следующий раз? Да, мне предложили вернуться в гоночную команду с января, там шикарные условия, и я решил…

- Ты же не хотел? – почему-то я боюсь этих его гонок.

- Я не хотел, потому что как-то все было туманно, бесперспективняк, как говорит мой тренер.

- А сейчас все по-другому?

- Да, они решили, что не хотят меня терять.

Я тоже не хочу его терять, а гонки – это разлука. И мне очень грустно.

- Малыш… ты что?

Сама не замечаю, как по лицу текут слезы. Он еще тут со мной, а мне уже плохо. Так нельзя, это неправильно.

- Мышь, не надо, ну, хочешь, я откажусь, никуда не поеду, хочешь?

- Хочу, чтобы ты скорее вернулся.

- Я тоже, мышка, тоже…

Я провожаю его. Мы с Анфисой вместе провожаем, потом сидим в той самой кофейне, где бариста Анатолий готовит нам рождественский имбирно-пряничный раф. Мне звонит Саша, который периодически приезжает к нам с мамой, и минут через десять он уже сидит с нами за столиком. Анфиса почему-то сразу начинает собираться домой, хочет вызвать своего помощника, но Саша просит её остаться, кстати вспоминая, что ему очень нужно попрактиковаться в английском. И скоро уже я думаю, что мне пора домой. А они остаются.

Иду к дому и улыбаюсь. Мне почему-то хорошо несмотря на то, что Ромка уехал. Он ведь скоро вернется?

Почти у самого дома я слышу, как меня окликают.

- Лерка? Лер!

- Костя?

- Ну, привет Щепочка! А ты опять не выросла?

Глава 26

Утро в гостинице начинается с чатика с любимой.

Это круто, иметь чатик с любимой. Очень. Именно с любимой, не просто с какой-то девчонкой, с которой ты зацепился глазами, и решил, почему бы и нет.

Ну, да, было такое. Просто для… тусовок, поцелуев, просто потому что у всех есть тёлочки – это не я сказал, это как-то Да Винчи прикалывался. Мол у всех есть, почему мы «без никто».

Смешно. Тёлочки. Никто так не говорит уже. Ну…Девчонки. Подружки. Хотя лично я ничего не имею против слова тёлочка, оно даже в чем-то милое. Ну, по крайней мере я не считал бы его обидным. Хотя, если мою мышку кто-то назовет тёлочкой – это был тонкий намёк на Да Винчи, и он его понял - кто-то огребет.

В реале тема подружек началась у нас где-то классе в седьмом. Ну… девочки уже того… стали созревать. Хм. Очевидно. А пацаны в основном еще только вылуплялись. Мелкие, тощие… Нет, мы то с Коршуном уже были ого-го. Ну, это учитывая, что мы с ним, получается, старше всех. Оба летние. Сейчас нам обоим уже по восемнадцать, а тогда было четырнадцать. Да Винчи помладше, и он как раз был… немного тощий, хотя занимался с нами вместе, но мышцы долго не нарастали.

Тогда мы начинали дружить с девчонками из спортшколы. Были у нас там гимнастки, и дзюдоистки. Очень даже ничего.

Потом были отношения в школе. Какое-то время я даже с Мироновой встречался, но очень быстро понял, что это совсем не то. Была парочка из параллельных классов, кто-то просто из тусовки нашего района.

В общем, было все несерьёзно. Так. Не моё.

А Лерка – моя.

Это сразу. Как барабанная дробь резко. Как удар молнии – дерзко. Заклинание – остолбеней и ты замер, и видишь только её одну. Только она в твоей программе. А без неё ты идёшь ко дну…

Мне было странно, что после такого трэша, который я устроил мы так быстро с ней помирились и нашли общий язык. Мы, кстати, это обсуждали. Мудрая Лерка – а она у меня реал мудрая девочка – сказала, что если бы у нас не было такого сильного притяжения, то и не было бы такой дикой стычки.

То есть я наехал на неё именно потому, что она мне жутко нравилась, и при этом нос воротила. Да, похоже на правду. Меня на самом деле бесило, что все вокруг – все девицы – готовы из шмоток выпрыгнуть, только бы я внимание обратил. Только и слышу вокруг – Тор это, Тор – то, Тор такой, Тор крут. Ага, круче Тора только Тор.