— А ты что думал, там космонавты? — срезал меня Ярмуш. Собака Лапа тявкнула. Ардов сидел в уголке людоеда, он бросил в Лапу куриную кость. Вернулась Нина Антоновна. Стали пить чай. Утром Ардов позвонил Снежневскому. Тот сказал, что дело непростое.
— Несколько дней ничего не решают.
— Но концерт Утесова послезавтра, — напомнил Ардов.
Во вторник Бродского отпустили.
ГОЛОСА
Однажды летней ночью в Ленинградея ночевал в Михайловском театре,сейчас, как это было, объясню:в ту пору у меня кипела дружбас одной девицей со второго курсаграфического факультета ЛХА.Другой ее дружок был декоратортого, что называют Малым театром,вернее — главный декоратор был.На чердаке огромном двухэтажномотлично помещались мастерские,впервые я все это увидал.Был день рождения — кого, не помню,и праздновался он довольно крепко,бутылки две на гостя было там.И как-то вдруг не по себе мне стало,я не хотел их отвлекать от пьянкии просто перешел в соседний зал.И там прилег на груду декораций,по-моему, «Ундины», и заснул.Когда проснулся, все уже ушли.Я дверь потрогал — заперто, и прочно.Что делать? Было страшно в этом зале,какие-то балетные фигуры, казалось мне,бродили в полумраке.Уйти, уйти немедленно отсюда!И это оказалось очень просто —я вылез из открытого окнана крышу театральную и, преждечем вниз спуститься лестницей пожарной,Б. Ахмадулина и Б. Окуджава. 1973.