Мне отмщение

   Антара, тщательно скрывая прущее наружу тщеславие, сурово мешал в котелке палкой.

   - Все, готово.

   И блаженно принюхался. Потом, правда, вздохнул:

   - Жалко, лепешки нет...

   - Еще лепешки тебе, - фыркнул сумеречник.

   - Ну хорошо, - не выдержал юноша. - А как тебе это:

   Меткий лучник из бану суаль
   Край бурнуса откинет, бывало,
   Лук упругий натянет, и вмиг
   Тетива, как струна, застонала.
   Сколько раз он в засаде следил...

   - Антара, - устало прервал его сумеречник. - Не прибавляй к рукоблудию ложь. Эти стихи написал Имруулькайс.

   - Тьфу на тебя, - обиделся бедуин.

   - Все-таки вы ворюги, все, поголовно, - покачал головой Рами. - Ворюги и ходячие зеббы, только ими и думаете.

   Антара довольно заржал. И, утерев глаза рукавом, заметил:

   - А че такого? Я ж мужчина!

   Сумеречник только дернул плечом.

   - Ну ладно, - бедуин яростно зачесал в волосах. - Ну хорошо. Вот ты у нас воин, да?

   - Я хали, - усмехнулся сумеречник. - Которого племя держит у себя из милости.

   - Неважно, - отмахнулся Антара. - Ты ведь воевал, так?

   Рами пожал плечами - и что с того?

   - Ну так прочитай мне свои стихи. Про войну.

   Сумеречник долго смотрел на него - и Антара понял, что сейчас Рами скажет. У Стрелка была такая привычка: посмотреть-посмотреть, то ли как на страуса, то ли как на какашку, и спросить гадким голосом что-нибудь эдакое, с подначкой и приподвывертом.

   - Антара, я не понял.

   Ну, точно, сейчас с пометом смешает.

   Сумеречник продолжил:

   - Ты вообще откуда такой взялся, дружище? Ты серьезно думаешь, что я - про войну - буду писать стихи?

   - А что такого? - тут Антара начал закипать не хуже воды в котелке.

   Похлебка, кстати, остывала, затягиваясь льдинками жира.

   - Война - это мерзкая, отвратительная, причиняющая боль вещь, и вспоминать ее в стихах совершенно необязательно, - отчеканил Рами. - Как у вас говорят? Зеленый финик - не сладкий? Вот и с войной так, Антара. Нечего про нее в стихах писать. Тем более хвалебных. А ты всякую чушь бейт за бейтом городишь, потому что бой только издалека видел. Нет в нем ничего завораживающего взгляд поэта, Антара, это я тебе точно говорю.

   Но юноша уперся:

   - Ни в жисть не поверю, что ты ни строчки про войну не написал.

   - Хорошо, - сдался сумеречник. - Есть у меня стихи. Но не про войну. Про тех, кто воюет, скорее.

   - Вот и почитай, - мстительно сощурился Антара.

   - Ну вот это вот как бы вот так вот можно на ваш язык перепереть, - пробормотал Рами.

   И прочитал:

Тридцать бойцов - изогнутая дружина,
да сотня в доспехе. Да ночь туга, как пружина.
Хлопнет, откидываясь, блёклая парусина -
и снова тихо. Затаились цикады.
Или кто тут вместо выводит рулады,
передавленные - припахивают мокрой псиной.
Здесь понравиться может только отсутствие фальши.
Этот фарсах тарантул обходит подальше.
Незачем думать - кто всматривался раньше
и почему перестал, по каким причинам,
в эти ночи, приличествующие мужчинам,
примерно так же, как похотливый банщик.
Но увиденным не поделиться. В пыли и прахе,
в чёрном зрачке, упраздняющем прошлые страхи,
в высокомерном бденье кружащейся птахи -
мы одиноки, хоть локоть не гол... 9

   - Рами, - строго прервал его Антара.

   - Да? - сумеречник смотрел как-то очень понимающе.

   - Это вообще не стихи. Это белиберда какая-то. К тому же занудная.

   - Ну вот видишь, - просиял Рами. - Я ж тебе говорил - война! Что в ней прекрасного?

   - Тьфу на тебя, полоумного, - в сердцах отмахнулся бедуин. - Давай есть, что ли, а то в комок слипнется и в котелке, и в брюхе.

   Рами заглянул в остывшее варево и поморщился. Антара пожал плечами и принялся зачерпывать из котелка горстями. Сумеречник что-то пробормотал по-своему, прежде чем к нему присоединиться.

   - Чево?... - промычал Антара, тщась разжевать не до конца разварившийся комок.

   Задержавшись со скользким шариком муки в руке, Рами улыбнулся:

   - Мне всегда казалось, что финал удачный.

   - Ну?..

   - "...На том - спасибо.
И за то, что ночь проплыла бесшумно, как рыба.
Я стою на камнях, как прочерк между горами."

   - Такое же говно, как и начало, - отрезал Антара.

   И сосредоточился на еде.

   Рами улыбнулся и облизнул испачканный в жирной жиже палец.

   - ...Рами! Рами!!! Просыпайся!..

   Антара протянул руку к спящему - и тут же рухнул на спину от удара в грудь.

   Продышавшись, он разинул рот и выдавил: