Мне отмщение

   Слева улочка открывалась крохотной площадью с колодцем. Колодец казался игрушечным рядом с громадной, страшной в своей неестественной высоте фигурой с головой собаки.

   - Приветствую вас, миледи... - проговорил Тарег сквозь постукивающие зубы.

   Зубы стучали скорее от холода, чем от страха. От Богини тянуло черной, морозящей внутренности стынью.

   Мы в расчете, Тарег. Ты сделал то, что нужно. Медина спасена. А тебе время возвращаться к халифу.

   - Очень рад слышать, что вы не в обиде, миледи! - получилось выдохнуть почти не дрожа, только по хребту чуть-чуть продирало. - Только теперь - ваша очередь исполнять уговор. Как мне справиться с аль-Лат? Придумали?

   Ты не понял, Тарег. Ночь прошла. Возвращайся к халифу.

   - Вы по-прежнему не утратили вкуса к загадкам, миледи, - сглотнув, пробормотал он. - Простой вопрос - простой ответ. Как мне уничтожить демона, миледи? Отвечайте!

   Холод усилился, ступни отмерзли - он их больше не чувствовал. Думать не получалось, мысли тоже вымерзли в пустой голове.

   Справа, из-за угла, медленно вышла замотанная в черное женщина.

   Так.

   - Что ж вы, миледи, не при параде, - сглотнув, проговорил Тарег.

   Ни рогов, ни короны. Узза казалась маленькой и беззащитной в абайе и маске-бирге. Конечно, здесь она в чужих владениях. В Медине властвует сестричка со своими собачками.

   - За мной должок, - стараясь не заплетаться языком о помертвевшие губы, проговорил Тарег. - Третье поручение, миледи. Чего изволите?

   Мы в расчете, Тарег. Будешь в Марибе, спроси лавку плетельщика циновок Антары ибн Авада -  думаю, он будет счастлив. Да и Абла обрадуется...

   Сглотнув слюну, Тарег нашел в себе силы улыбнуться - Антара живой. Хорошо, что живой. И совсем хорошо, что женатый на Абле.

   - Что ж, - пробормотал он, глядя, как изо рта вырываются клубы пара.

   Какой же в этом переулке мороз...

   - Раз мы в расчете, я задам тот же вопрос, - голос сорвался на кашель.

   В ответ прошелестело:

   Ты не понял, Тарег. Возвращайся к халифу.

   - Отвечайте, миледи! Дали слово - держите!

   Ты не понял. Твоя ночь - завершилась. Теперь ты - Страж Престола.

   - Что мне делать с аль-Лат?!..

   Твое будущее определено. Что делать дальше, узнаешь. Ты все узнаешь по дороге, о Страж.

   - К владельцу не вернусь! - прорычал Тарег.

   Лицо обдало холодом, да так, что застыли губы.

   Салуги задрали морды и залились замогильным, мрачным воем.

   Дальше все произошло очень быстро.

   На соседней улице крикнули, залаяли приказами. Громко затопали копыта лошадей, которых пустили вскачь.

   Оказавшись в кольце наставленных копий, Тарег отодвинул щеку от царапающего кожу острия:

   - Это такая вежливость?

   - Это такая предосторожность, сейид, - ответил молодой гвардеец в желтом кожаном кафтане. - Я в четвертый раз вас упустить не хочу.

   - Абу аль-Хайр?.. - позвал Тарег. - Ты ж здесь, отзовись.

   - Каид Марваз! Прикажите вашим людям убрать копья... - прозвучал усталый голос.

   Ашшарит прошел через ряд всадников, сердито пихая их в стремена.

   - Я же говорил вам, господин Стрелок. У Хозяйки на вас планы.

   - Не делай этого, Абу аль-Хайр.

   Тот бесконечно устало помотал головой, поднимая руку - ну все, мол, сколько можно.

   - Вы справились без моей хваленой волшебной силы. Справились. Я не нужен вам, чтобы победить карматов. Я вообще не нужен аш-Шарийа. Пойми, это была ошибка. Повлекшая за собой череду других грустных ошибок.

   - Мне сейчас не до богословских тонкостей, господин Стрелок.

   - А здесь нет никаких тонкостей. Через три года по этой земле пройдется поток, который не остановить никому. Ни мне, ни вам - даже с моей помощью. Через три года аш-Шарийа настанет конец, Абу аль-Хайр. Окончательный конец, конец света. И эти три года я хочу прожить без чешуи.

   - Я...

   - У тебя в рукаве фирман халифа. Когда я поцелую печать, разверну его и прочту, я превращусь в чешуйчатое чудовище. В трёшку. В аждахака, которого ты видел в альхибе. Отпусти меня, Абу аль-Хайр. Я прошу тебя, отпусти. Я... не хочу... встретить смерть аждахаком.

   Ибн Сакиб вздохнул. Грустно хмыкнул. И достал из рукава фирман.

   - Именем повелителя верующих, я вручаю тебе это повеление и послание, о нерегиль.

   Тарег посмотрел на свернутую в трубочку бумагу. На толстом красном шнуре покачивался кругляшик халифской печати.

   Пожав плечами, нерегиль принял бумагу в обе ладони. Для порядка пробормотал:

   - Слушаю и повинуюсь.

   И развернул свиток.

   Над головой, не стесняясь, вздыхали - с облегчением. Скрипя рукавицами и позванивая кольчугами, отводили и поднимали копья.

   Интересно, это тот же фирман, что ему пытались вручить в Нахле? Да нет, непохоже, если б письмо за ним полгода гонялось, потрепалось бы. На свежей, жестко шуршащей бумаге было выведено - свирепым, размашистым, плюющимся чернилами почерком: