Мне не страшно теперь умирать

«Доброе новогодние утро, моя таинственная, моя любимая звезда. В новый год вхожу без тебя, но очень надеюсь на нашу скорую встречу. Я вчера немного руки свои повредил, ты не бойся, совсем немного, но пришлось их перемотать бинтом, поэтому пишу одним пальцем. Очень неудобно. Мысли бегут впереди, не успевает мой палец за ними. Погода не изменилась, все так же идёт снег, а ветер только сильнее стал. Уже домой хочу. Представляю — приезжаю домой, а там ты, моя девочка, ждешь меня. Ругаешься, что где-то шляюсь, оставил на праздник тебя одну. Все отдал бы за это. На коленях прощение просил бы. Пойду спать. Приснись мне, очень прошу. Спокойного дня, моя красавица. Жаль, что писем моих ты сейчас не видишь. Как появиться интернет, сразу все отправлю. Их накопилось много. Ты читаешь их, я это знаю.»

Из сна, глубокого как яма, он вынырнул на усилившийся шум и вой ветра. Несколько минут лежал не понимая, где он и что происходит. Было темно. Присмотревшись, он увидел за окном большие черные тени, летающие в разные стороны, даже против ветра, с трудом поднялся с кровати и подошел, протер рукой немного запотевшее стекло, и за ним он увидел небольшую белую тень, она металась между черными, пытаясь не подпустить их к дому. Чем дольше всматривался, тем больше у него появлялась уверенность, что это Лиля. Он попытался открыть окно, но повязки мешали и сорвав их, рванул ручку, но она сломалась и оторвалась. Он стал стучать кулаками по стеклу пытаясь разбить его. Тень подлетела, сквозь стекло в брызгах крови с его рук и пелену снега были видны её сверкающие зеленые глаза. Она, протянув руки, оставила отпечатки раскрытых ладоней на стекле с другой стороны окна. Слава поставил так же свои, окровавленные руки на эти отпечатки и вдруг тень начала расти, растягиваться, закрывая собой дом сверху. Сквозь туманный прозрачный купол бились тысячи черных огромных теней, разбиваясь на стаи ворон и снова собираясь в тени. Купол истончался, на нём появились дыры от клювов птиц. Сердце у него сжалось от боли, от своего бессилия, он не знал, как и чем ей помочь. Огонь злости и любви кипел в нем и закрыв глаза он представил, что вся эта лава, кипевшего в нем вулкана, выходит из его ладоней, из кровоточащих на них ранах. Он чувствовал это движение из его сердца в руки, и мысленно представлял, что она бьет огненными лучами в черные тени. Сквозь закрытые глаза он видел красное зарево и собрав все свои силы, продолжил представлять извержение вулкана. Грохот, вой ветра смешался с хриплым смехом. Слава открыл глаза. За окном стоял розовый туман, и он постепенно таял. Ветер уносил в даль огромные стаи ворон. Сверху медленно спустилась белая тень и снова поставив ладони на стекло, заглянула невидящими зелеными глазами в его глаза. Стекло под её холодными руками растаяло и ладони коснулись ладоней Славы. Из тени вышла она. Живая. Слава пытался сжать пальцы, чтобы удержать её руки в своих, но не смог пошевелить ими, не мог произнести ни одного слова, только жадно смотрел на неё, в его глазах были и его огромная любовь к ней и такая же тоска и боль за неё. Она, не отводя от него взгляд устало улыбнулась, потом прошептала — «Прощай,» и стала таять, утекая вниз. Стекло затянулось, и только тогда он смог отлепить ладони от него, оглянулся думая, чем можно разбить стекло и в эту минуту в комнату забежал Роман:

— Ты слышал какой грохот на улице, — Заметив кровь на стекле, спросил, — Что тут случилось?

— Лиля там, — Слава показал рукой на улицу, — Помоги мне окно разбить, оно не открывается.

Роман оглянулся, увидел лежавшую на полу сломанную ручку, поднял и вставив на место, открыл окно. Слава вылез наружу, насколько позволили решетки, пытаясь разглядеть что там внизу, но ветер продолжал мести снег, и из-за поземки ничего не было видно.

— Она умерла, — Слава медленно опустился на пол, закрыв голову руками, беззвучно заплакал, повторяя, — Умерла, умерла.

Роман сел напротив, не зная, что сказать и как успокаивать. В открытое окно влетела белая птица, сделав круг по комнате, села на люстру и тихо запела. Слава поднял голову, услышав в песне знакомые, вопросительные нотки. Туман опустился на его глаза, в пении птицы услышал:

Любовь сильнее всех преград,

Когда она взаимна и чиста,

Она дается только тем в награду,

Кто следует за нею до конца.

Иди, Герой, дороги все открыты,

Напрасно вам мела метель,

Сердцами и душою не забыла,

Любовь — февральская капель.

Птица, сделав несколько кругов по комнате, вылетела на улицу. Слава поднялся, и проводив её взглядом, снова высунулся из окна и посмотрел вниз. Продолжая летать кругами, птица пела, звала, закружилась на одном месте, летая все быстрее по кругу, подняла снег, завернула его коконом и полетела, унося за собой тень, завернутую в снежный покрывало. Слава улыбнулся.