Мне хорошо, мне так и надо…

Дима женился сразу после колледжа на довольно симпатичной американской девушке. Была свадьба, знакомство с родственниками: родители в разводе, мама с мужем, папа с женой, бабушки-дедушки, целый клан, а Надя была одна, Джим в свадебных мероприятиях принимать участие отказался. У Нади родился первый внук Николай, а потом внучка Сашенька. С невесткой не сложилось сразу. Надя допускала, что никакой симпатии между ними нет и не будет, но девка вела себя неадекватно: здоровалась сквозь зубы, старалась уйти, никогда не предлагала даже чашки кофе. Дети разговаривали только по-английски, и Надя видела, что Димина и её условная «русскость», Мелиссе крайне неприятна. Семейство там было простоватое, однако шумное и дружное. Что только Надя не делала, чтобы расположить семью к себе: красивые приёмы с хорошей домашней едой, броскими украшениями стола, тонкой посудой, другой на каждую перемену блюд. Гости восхищались, но Надя понимала, что все изыски им по сути ни к чему, только напрягают. Им бы что-нибудь попроще, без претензий. Макароны с сыром, пицца, гамбургеры… про фуа гра они не слыхали, и сам звук французских названий казался этой публике смешным, а Надины ухищрения нелепыми. Самое ужасное, что Дима стал у них своим. Как только Надя с гордостью пыталась прочитать Диме меню, над которым она долго работала, он вздыхал и уговаривал мать, что ничего такого не надо. Порой Наде казалось, что они назло ей так реагируют, умышленно преувеличивая своё кулинарное невежество и «народную простоту». Надя жаловалась Диме на Мелиссино дикое поведение, на что раз и навсегда получила разъяснение:

— Мама, у тебя нет мужа. Это само по себе плохо, но ещё хуже то, что ты живёшь с женатым человеком, ты — не жена, ты — любовница, а это среди порядочных людей недопустимо. Ты приносишь зло в чужую семью, воруешь чужое счастье, а это не по-христиански.

— Ты что же, у нас теперь христианин? Может в церковь ходишь?

— Никуда я, мам, не хожу, но это ничего не меняет. Ты должна с Джимом расстаться. Твой статус постыден.

— Что? Что ты сказал? Ты что, тоже так думаешь, как они? Как твоя Мелисса? Они все ханжи.

— Они не ханжи, они просто другие и ты должна их принять. Научись уважать чужую точку зрения.

— Я-то их принимаю, это они меня принять не могут. Тебе за меня стыдно, что ли?

Дима промолчал, но было очевидно, что он берёт сторону жены. Надя практически совсем перестала ходить к ним в дом, изредка он привозил детей с утра в воскресенье, и Надя с ними натянуто пыталась гулять или играть. Сам Дима всегда уходил, используя время без детей по своему усмотрению. Раз в неделю, когда Дима не был в командировке, они вдвоём ходили куда-нибудь вместе обедать. Платила Надя, считалась, что это она Диму приглашает.

Ждать, что Джим разведется Надя в конце концов перестала. Несколько раз под предлогом того, что ей надо устраивать свою жизнь, она ставила его перед фактом своего ухода в свободное плавание. Действительно она продолжала верить, что кто-нибудь найдётся, чтобы жениться и взять её под своё крыло, но никто не находился. Джим ни разу не возразил против её «свободного плаванья», что Надю очень огорчало. В жизни почти ничего не происходило, материальные проблемы занимали её всё больше и больше, она уже и сама не понимала, стоит ли ей рассчитывать на Джима, или теперь надо полагаться только на себя.

Между тем у дедушки Джерри умерла его француженка. Для Нади это был шок. Нинет очень быстро сгорела от рака мозга. Надя ходила к ней в больницу, видела, как женщина угасает, ужасалась, но подспудно в Надиной голове билась мысль, даже не одна, а две: вот, всё у неё было, а всё равно ничего не помогло… «туда» ничего не возьмешь. Ужас, ужас, но она уйдет, а я… останусь и тогда… а вдруг что-то ещё выйдет с Джерри, когда он будет безутешен. После похорон она взялась старика опекать. Да какие похороны… кремировали, а потом развеяли прах над океаном близ дома. Нинет так сама велела сделать. Грустно, торжественно, страшно, но… красиво. Джерри был, как беспомощный ребёнок, Надя его утешала, жила в доме, готовила, убирала, водила гулять. А однажды, он не мог уснуть, плакал, она пришла к нему в постель, решив, что немного секса пойдет ему пользу, ну просто так, как лекарство… разве она не знала, как утешить мужчину? Знала. А тут всё пошло не так. Джерри сначала раздухарился, тяжело дышал, но у него ничего не вышло, как Надя ни старалась. Он расстроился, попросил её уйти, как будто это она была виновата во всём. Как же она просчиталась! Она не могла ему заменить его умершую совсем недавно жену, она поставила его в стыдное дурацкое положение, унизила, была нетонкой и неприятной. Между ними теперь как кошка пробежала, отношения вроде наладились, но никогда уже не были прежними. Оба делали вид, что ничего не произошло, но Джерри не забыл своё унижение, причиной которого была Надя.