Мне ещё ехать далеко...

Он вгляделся в радарную карту местности, над которой пролетал гидросамолет. Можно было предположить, что столь внушительное расстояние между полем и ангаром является мерой предосторожности. На сотни километров вокруг ангар оставался единственным признаком человеческой деятельности. Мощная ползучая растительность оплела своими цепкими стеблями все огромное пространство. Могучей флоре Санта-Крус оказалось не под силу пробить шестиметровую керамобетонную платформу, служившую взлетно-посадочной полосой, а также подсобную площадку рядом с ангаром, зато огромные деревья (некоторые из которых достигали в высоту восьмидесяти метров) почти смыкались над ней, а лианы оплели весь командный бункер. Солнечные батареи оставались чистыми - видимо, благодаря автоматике; в целом же объект оказался в плотном зеленом коконе, как цитадель Спящей Красавицы, заросшая терновником.

При мысли о Спящей Красавице уголки его рта дрогнули. Никто, за исключением офицера из бригады "Динохром", не назвал бы Боло красавцем... Приборы свидетельствовали, что Боло XXIII/B-0075-NKE продолжает функционировать. Оставалось надеяться, что те же самые дистанционные устройства, что сохранили в рабочем состоянии солнечные батареи, не позволили старой боевой машине впасть в старческий маразм. Судя по излучению, Боло находился в режиме автономной боевой готовности. Именно поэтому Меррит позаботился включить свой идентификатор.

Улыбка Меррита сменилась выражением озабоченности, когда, снизившись, он узрел заросли перед входом в бункер. Согласно отрывочным сведениям, которые удалось восстановить на Урсуле, первым (и единственным) командиром Боло была майор Марина Ставракас. Меррит не сумел выведать о ней почти ничего, за исключением того, что эта женщина-ученый родилась в городе Афины на старушке-Земле и к моменту назначения на Санта-Крус ей исполнилось сорок шесть лет. Ученых редко назначали командирами боевых единиц, а стало быть, майор Ставракас была откомандирована в экстренном порядке. Каков бы ни был ее опыт, она, видимо, сошла с ума, раз оставила Боло в состоянии боевой готовности. Не исключалась также внезапная смерть (как в случае с коммандером Олбрайтом), помешавшая изменению режима машины. В любом случае столь древний Боло не должен был находиться в таком опасном режиме.

До появления модели XXIV с усовершенствованной автономной дискретной программой Боло с трудом проводили различие между "недозволенными" и "враждебными" целями в зоне их действия. Начиная со старой модели XX, они осознавали сами себя, но их психотроника была оснащена таким количеством защитных устройств, что сфера их активности ограничивалась анализом поля боя и соответствующим реагированием. С самого начала рьяные критики утверждали, что системы защиты существенно ограничивают потенциал Боло, однако логика приверженцев повышенной безопасности одержала верх.

Грубая первоначальная психодинамика делала первых осознающих себя Боло весьма кровожадными, и свойственная людям технофобия, окрещенная одним из писателей докосмической эры "комплексом Франкенштейна", сказалась на программировании. Ничто в обследованной части галактики не соображало и не реагировало быстрее, чем Боло в боевом режиме; однако за пределами собственно боя они напоминали своей несообразительностью и безынициативностью замшелые булыжники. Это, а также многослойное программирование, поставило их в рабскую зависимость от людей. Когда машина такого размера и такой огневой мощи, как Боло, обладает способностью к самостоятельной деятельности, ее создатели не могут не позаботиться о возможности предотвратить бунт механизма и остановить его одним нажатием кнопки.

Программы защиты помогли этого добиться, но дорогой ценой. "Личность" Боло раскрывалась только в режиме боя. Разделение кибернетических и психотронных функций на отдельные субсистемы привело к тому, что Боло могли самостоятельно пользоваться всем своим внутренним богатством исключительно во время боевых действий. Соответственно, даже в режиме "тревожная готовность" коэффициент их умственной деятельности составлял мизерную долю от полных возможностей, так как полноценное пробуждение интеллекта происходило только в бою. Обретая автономность действий исключительно во время схватки, Боло могли выходить из повиновения только в случае одряхления их систем. Единственная самостоятельная деятельность, на которую они были способны, называлась боем, поэтому в случае неполадки, приводившей к включению автономного режима, они открывали огонь.