Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

Парадная — специально устроенная пристань. Духовенство, отцы города, цветы, флаги, наряды дам, сарафаны воспитанниц прогимназии, красные рубахи учеников уездного училища и… полицейские в новой форме. Приветствия и хлеб-соль городского общества во главе с городским головой К. Логиновым. Короткий молебен в монастырском храме и Высочайшие посещения: тюремного замка и школы, сиропитательного заведения (устроенного в память пребывания в Тюмени великого князя Владимира Александровича в 1868 году), городской больницы, уездного училища, прогимназии. После дневного отдыха в доме купца Трусова состоялась церемония посадки именного кедра в Александровском саду. Завершился хлопотный день обедом и балом, данными избранным обществом в честь Августейшего гостя. Несколько подпортил праздник и эффект иллюминационных фейерверков лишь начавшийся вечером дождь.

Утром после завтрака вереница экипажей потянулась от дома Трусова на московский тракт. В благодарность за гостеприимство Его Высочество, узнав о недавно родившемся внуке главы дома, пожелал записать его в церковной книге своим крестником.

На 4-й версте у мраморного памятника, сооружённого в память путешествия предыдущего императорского сына, депутация горожан с музыкой и напутствиями простилась с Царственным гостем.

В селе Переваловском великий князь пожелал остановиться и помолиться в церкви, возведённой на средства купца Подаруева. В поощрение благотворителя, построившего здесь и приходское училище, Его Высочество соизволил: пожаловать учебному заведению своё имя и впредь именовать его «Алексеевским»; пожертвовать училищу 300 рублей и бедным жителям Тюмени 600 рублей.

Растроганный купец дал обед в честь Высокого гостя на конечной сибирской станции в селе Тугулымское с обязательством выстроить в Переваловском часовню с иконой Св. Алексея [130].

А в это же время в столице Австрийской империи проходила Венская всемирная выставка, русский отдел которой под почётным председательством Его Императорского Высочества цесаревича и великого князя Александра Александровича был представлен 26-ю группами произведений.

Среди 56 экспонентов по 6-й группе (кожа, меха и каучук) кожевенную Тюмень представлял уже известный нам М. Б. Кузнецов (с образцами яловой кожи)[131]. Мы не располагаем сведениями об участниках, удостоенных наград, но так хочется верить, что тщеславный тюменец, замахнувшийся на всемирное признание, был одним из них!

Уездный воинский начальник

В середине сентября 1874 года 35-летний капитан В. М. Адамович наконец-то получил самостоятельную должность — Подольского уездного воинского начальника. В начале октября с многочисленной семьёй он отбывает из Москвы к месту новой службы и на целых 12 лет связывает свою жизнь с этим губернским городком. Здесь за отличие он будет произведён в майоры, подполковники, полковники и удостоится своего первого ордена — Св. Анны 3-ей степени.

Именно отсюда в июле 1877 года его почти на 11 месяцев командируют в Болгарию в распоряжение князя Черкасского[132] для гражданского обустройства нового балканского государства. В течение 3-х месяцев 1878 года Виктору Михайловичу придётся быть даже полицмейстером города Тырново.

Дешёвая жизнь маленького городка побудила Надежду Александровну перевезти из С.-Петербурга в Подольск своих родителей — больного отца и ещё не старую мать, сняв для них у вдовы дъякона маленький деревянный домик.

В воспоминаниях старшего сына Дмитрия Адамовича образ отца тех лет остался таким: «…Несмотря на польские корни, родитель мой не знал этого языка и недолюбливал поляков. Но в чертах его характера часто сквозили доставшиеся от предков нервозность, склонность к азарту, блёстки своеобразного остроумия и, пожалуй, доля легкомыслия…

…Не будучи широко образован, он, тем не менее, производил впечатление достаточно начитанного человека, приветливого, когда не проигрывался в карты по вечерам, и остроумного собеседника. В его кабинете стояли два больших книжных шкафа с произведениями классиков русской литературы и много французских книг. Им выписывались либеральная газета Краевского „Голос“, „Русский инвалид“, журналы „Русская старина“ и „Нива“…

…Священников он не терпел, бывая в храме только на официальных молебнах в царские дни да в великие праздники. Причём всегда выходил из дому, когда колокола начинали бить к достойне…[133]

…После семейного обеда отец не отдыхал, а садился за огромный письменный стол и 2 часа занимался со мною, потом читал сам. Зато вечером, когда самовар и посуда убирались, уже для нас звучали вслух „Вечера на хуторе близ Диканьки“, отрывки из „Кобзаря“ в русском переводе, „Записки охотника“, стихи Некрасова и Никитина…

….Любил ли отец нас, детей? Несомненно! Но бывал и раздражённым, и вспыльчивым. А возмущённый нашей ложью, недобросовестностью и проступками мог и выпороть порядочно…»[134]