MMIX - Год Быка

Именно метафизические историософские идеи являются ключом к толкованию символики булгаковского Романа. Успешно найденные в тексте Романа тайники и клады станут наградой тем, кто сумел уловить точный смысл этих идей. Поэтому я не могу заранее обнадёжить читателей в том, что раскрытый тайный смысл будет с первого раза ими понят и принят. Всё же речь идёт о довольно сложных идеях и даже о системе идей, составляющих булгаковскую историософию. Согласитесь, что исторический процесс, а тем более его скрытые движущие силы – это весьма сложная для понимания штука. Единственное, что могу гарантировать – нет более ясного и приятного для читателя способа, чем булгаковский текст-загадка, чтобы простым языком передать эту сложную метафизику, раскрыть её через взаимосвязь достаточно ёмких идей.

Ещё одно важное замечание: Булгаков для наглядного изложения своих идей использует не только художественные параллели и метафоры, но и язык тайной символики притч Нового Завета. Для меня это теперь очевидно, и я очень благодарен Евгению Полякову за его книгу «Одна версия предательства Иуды», где скрупулёзно и доказательно раскрыта система символического языка евангельских притч. К сожалению, книга Полякова по своему объёму и стилю неудобоварима для большинства читателей. И в этом смысле игра, предложенная Булгаковым увлечённому читателю, позволяет нам приблизиться к тому, что в Евангелии называется владение языками. Речь не о том, что апостолы вдруг заговорили на иностранных языках, а о способности не только понимать, но и пользоваться символическим языком притч Иисуса. То есть и в этом случае евангельское чудо должно быть истолковано в духовном смысле. Этим же тайным языком притч смог в совершенстве овладеть Михаил Булгаков. Поэтому игра Автора с читателем в разгадывание символики Романа учит ещё и пониманию скрытого духовного смысла проповеди Иисуса. И тем самым восстанавливает подлинный образ великого Учителя, а не только исполнителя страдательной роли жертвенного агнца в великой Мистерии, определившей ход всемирной истории.

Конечно, можно было бы поступить академически интеллигентно – сначала вывалить на читателя весь перечень историософских идей, обнаруженных в Романе. Затем с помощью массы умных слов из философского словаря раскрыть их содержание во взаимосвязи с известными понятиями. Для каждой идеи дать подробный комментарий, историко-философский обзор и библиографию. В общем, хватило бы на пару-тройку томов сложносочиненной монографии, и ещё на десяток-другой диссертаций. Но мы оставим эту почётную обязанность профессиональным буквоедам, а сами пойдём иным путём. Будем вместе перечитывать Роман, обсуждая историософские идеи в художественном контексте избранных страниц.

Например, одна из сквозных историософских линий в Романе – это весьма прозрачная идея параллелизма исторических событий, повторения одного и того же сюжета в разные исторические времена. Самый первый диалог в Романе между Берлиозом и Бездомным сразу же посвящен этой идее. Правда, Берлиоз пытается тут же отмахнуться от сути идеи, выхолостить её жизненное содержание, представить дело так, будто все повторения внешних форм и сходство мифологических сюжетов происходят лишь из-за ограниченной фантазии людей на низших стадиях развития. А уж мы-то, достигшие высшей стадии – неважно, социализма или там развитого либерализма, нынче свободны от всех этих устаревших предрассудков, как и от самой Истории.

Однако, судя по линиям сюжета, Автор с Берлиозом не согласен. Я уже обращал внимание на то, что судьба мастера в параллельных московских главах не просто повторяет судьбу Иешуа. Это повторение в развитии, попытка несколько иначе переиграть сюжет пьесы, чтобы избежать совершённых две тысячи лет назад ошибок. Спасённый из-под следствия мастер, «добровольно» помещённый в загородный сумасшедший дом – это исполнившаяся мечта Пилата, придумавшего способ обмануть судьбу, обойти неумолимые законы Истории.

Есть в Романе и другая историческая параллель, связанная с судьбой Маргариты. Свита Воланда сообщает нам, что речь идёт о повторении в Москве парижского сюжета пятисотлетней давности. Однако в итоге работы над версиями Романа Автор отказывается от идеи прямого перевоплощения, то есть просто повторения судьбы. Исторический сюжет разыгрывается в развитии, и муза историка, написавшего роман, вовсе не является блудницей как светлая королева Марго. Однако, освободив нашу Маргариту от груза сложной наследственности, в эпилоге Автор даёт весьма точное указание на особняк Морозова на Спиридоновке, где обитала очень похожая копия французской Маргариты. То есть опять достаточно толстый намёк на идею повторения исторических сюжетов.