МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4)

– Вам известно, господин фельдмаршал, что мы охотимся за этими объектами несколько лет. Падая на землю, они самоустраняются. Но «тарелкой» нам все же удалось завладеть. Мы предполагали, что заполучили тайное оружие наших противников. Но, как удалось выяснить, наш «улов» – это всего лишь, своего рода, большая музыкальная шкатулка. Правда, не безвредная для нас. Наши специалисты в области связи проверили версию о том, что исходящая из «тарелки» музыка содержит зашифрованную информацию, которая, может передаваться с непилотируемого летательного аппарата в некий, неведомый нам центр управления полетом. Но нет, периодически меняющиеся мелодии эти направлены на Землю. Мы записали их на магнитную ленту, и психологи определили характер воздействия этой музыки на тех, кому доводится слушать ее. Так вот, у солдат, беспощадных к врагам Рейха, начинает пробуждаться жалость, они задумываются, вместо того чтобы без малейших колебаний выполнять приказы...

– Стало быть, – прерывая возникшую паузу, произнес, рассуждая вслух, Эрхард Мильх, – это все-таки оружие, хотя оно и не убивает...

– Господин фельдмаршал, мы получили задание – создать по образцу этой машины свою, оснастив ее вооружением для эффективного поражения целей в воздухе и на земле, – вступил в разговор Вальтер Тиль. – Перед вами – модель, которую мы испытываем по программе «Оружие возмездия». Форма почти целиком скопирована с дьявольской «тарелки». Но следует учитывать: мы столкнулись с творением чужого разума, с неизвестными технологиями, которые не можем, при всем своем желании, полностью воспроизвести. Наши двигатели – вихревые, конструкции знакомого вам Виктора Шаубергера – поднимают модель над землей, но в полете возникают проблемы, и они нами пока не решены.

– А не водит ли нас этот ученый за нос? – нахмуриваясь, высказал предположение Мильх.

На вопрос ответил Маркус Бреннер:

– Шаубергер находится в лагере – вместе с коллегами, чьи политические взгляды вынудили нас лишить их свободы. Но это и к лучшему: полный и постоянный контроль исключает вероятность заговора, и, кроме того, дает гарантию, что сверхсекретная информация не попадет в руки вражеских разведок, а они проявляют к теме большой интерес.

– Но готовы ли вы поручиться за тех заключенных из лагеря «Дора», которых вы провозите сюда и используете в качестве рабочих – и в цехах, где на поток поставлены ракеты «Фау», и на других участках? – поинтересовался Эрхард Мильх.

– Мы в ответе только за истинных арийцев, – произнес Бреннер. – А когда речь идет о неполноценных расах, то никакого доверия, естественно, быть не может. Возможны производственные диверсии. Но у нас в лагере есть не только надзиратели, но и осведомители, и при малейшем подозрении в подрывной деятельности расстреливаются не только смутьяны, но и, в профилактических целях, полностью – бригады, членами которых они являются. Тех, что пущены в расход, заменяют другие. Конечно, эта рабочая сила – не самая лучшая. Но идет война, и все в ней должно работать на нашу победу.

– Однако до практических результатов, как я вижу, еще далеко, а мне предстоит отчет в Берлине, – резюмировал Мильх. – Фюрер нас торопит. Мы должны ошеломить врага своим техническим превосходством, которое поможет сломить его волю. А вот, кстати, – продолжил фельдмаршал ранее начатую мысль, – а не стоило бы подумать над тем, чтобы и нам использовать в этой войне силу музыки, Вагнера, например, которым неспроста восторгался в молодости Фридрих Ницше. Сконструируйте сами летающие «шкатулки», чтобы от них в сердца и в души наших солдат проникала огромная радость, с которой каждый из них, не колеблясь, пойдет на смерть во имя Великой Германии, а врагов наших эти устройства пусть заставляют складывать оружие, панически бежать с поля боя...