Млечный путь № 2 2017

«Уравнения слишком сложны, их и через тысячу лет не смогут решить, даже с помощью квантовых компьютеров, но одно ясно, Гордон: суперпозицию можно, в принципе, разрушить, а декогеренция – в принципе, повторяю – может вернуть «Нику» в Солнечную систему».

«Толку-то, – с горечью сказал Гордон. – Я окажусь в той же точке, где произошел переход, верно?»

«Не совсем, – голос физика звучал неуверенно. – За трое суток Энигма прошла немалую часть орбиты, и корабль…»

«Неважно, – перебил Гордон звонким голосом Эйлис. – Все равно спасательная экспедиция не успеет, я умру, так зачем…»

«Есть неравная нулю вероятность, Гордон, что… В общем, все зависит от сознания человека, центра суперпозиции. Как вам объяснить… Вы, например, находитесь в запутанном квантовом состоянии с четырьмя субличностями и с… мм… миссис Гордон, да. Каждая из субличностей запутана с вами и донорами на Земле. Наверно, есть медицинский термин, обозначающий… но я не знаю. Панягин, кроме того, находится в суперпозиции с…»

«Черт бы его побрал», – с чувством выругался Гордон, подумав, как странно звучит проклятие в устах Эйлис.

«Но, – продолжал Манкора, глядя Эйлис в глаза и пытаясь разглядеть взгляд Гордона, – ваша жена…»

Он запнулся: странно было говорить «ваша жена», разговаривая с миссис Гордон.

«Только ваша жена находится в суперпозиции со всеми: с вами, с экипажем, в том числе на Земле, с русским физиком, с обоими мирами… Только она может попытаться…»

«Но. Вы сказали “но”».

«Я не…»

«Сказали. Я слышал».

«Хорошо. Да. Именно “но”. Миссис Гордон может попробовать. Но это… Если произойдет декогеренция, она… Ну, вы понимаете…»

«Нет».

Манкора помолчал.

«При декогеренции запутанной квантовой системы… О, черт! Мы с Эрвином второй день обсуждаем…»

«Да говорите! В любой момент я могу уснуть. Не теряйте времени!»

«Хорошо, – решился физик. – Для вашей жены это смертельно опасно. Она вызовет декогеренцию, но мы не представляем последствий. Кроме одного. С вероятностью, близкой к единице, декогеренция… мм… приведет к…»

Он так и не решился произнести слово.

«Декогеренция убьет Эйлис», – жестко довел мысль до конца Гордон, но слова, произнесенные женским голосом, прозвучали скорее растерянно.

Манкора кивнул.

«Я запрещаю, – четко выговорил Гордон. – Повторяю: я запрещаю вам даже намекать Эйлис, понимаете? Я ее знаю: она согласится, не раздумывая. Она вообще не любит рассуждать и анализировать, решения принимает эмоционально, интуитивно, по-женски. Вы ее убьете! Запрещаю!»

«Послушайте, Гордон! – запротестовал физик. – Поймите: нет другой возможности даже в принципе разрушить суперпозицию! К чему приведет развитие этой запутанной системы – непредсказуемо. Может погибнуть мир… Два мира!»

«Не пугайте меня. Мир. Два. Десять. Это слова. Решения вы все равно не знаете. Я запрещаю говорить с Эйлис об этом».

Он еще раз повторил. И еще. И повторял, пока не почувствовал, что засыпает.

Кажется, и в небытии он повторял «Запрещаю», адресуя слово уже не Манкоре, а Эйлис. «Не делай этого, милая! Не делай… Не де…»

Гордон представил: «Это единственная возможность спасти Чарли. Но это, скажу прямо, для вас сопряжено со смертельным…» Наверняка Эйлис не дала ему договорить. «Что я должна сделать? Скажите. Чтобы я поняла». – «Вы можете погиб…» – «Что я должна сделать, Дон?»

Земля. Это Земля. Австралия. Тихий океан. Ураган. Вега. Созвездие Лиры. Солнце.

Дом. Мой дом.

Эйлис…

Ни о чем другом Гордон подумать не успел. На пульте десятки огоньков одновременно замигали, переливаясь красным, завизжала звуковая сигнализация, на экранах взвились и завибрировали кривые. Изменения Гордон мгновенно ощутил на себе – тело повело вправо, ремни впились в левый бок, будто он на гоночном автомобиле пытался вписаться в поворот. Не получается, сейчас машина врежется в ограждение, и – конец. Паника продолжалась мгновение – Гордон достаточно тренировался перед полетом, чтобы понять происходившее.

«Ника» вошла в плотные слои атмосферы. Ориентирован корабль был относительно продольной оси лишь очень приблизительно, автоматическая система управления не справлялась с проблемой. Угол атаки был невелик, и быстрый разогрев с разрушением «Нике» не грозил, но гироскопы разворачивали корабль боком к траектории снижения, и Гордон отключил автопилот. Руки знали, что делать, мозг знал, что скомандовать. Ориентировать «Нику» двигателями Гордон не мог, управлять можно было, лишь меняя направление вращения гироскопов, закручивая корабль нужным образом, это была тонкая работа, которую Гордон умел выполнять на тренажерах, но не предполагал, что придется делать в реальном полете. Руки знали, мозг знал, и Гордону казалось, что он будто со стороны следит, как поверхность Земли перестала вертеться вокруг корабля, ремни перестали врезаться в левый бок, торможение росло постепенно, тело налилось свинцом, Гордон все же успевал отслеживать показания приборов – тоже рефлекторно, отмечая вход «Ники» в атмосферу по плоской глиссаде, слишком плоской, чтобы совершить посадку на первом витке. Лучше так, чем крутой спуск, которого может не выдержать тепловая обшивка.