Млечный путь № 2 2017

Чедвик прочитал текст на дневниковом дисплее и подумал, что Панягин – самый ненадежный элемент в экипаже. Чедвик полагал, что астрофизик в экипаже – дань скорее традиции, чем реальной необходимости. В космосе прекрасно работали автоматы, исследовавшие планеты и их спутники, кометы и астероиды. Чтобы получить научную информацию, живой человек не нужен – автоматика справляется лучше. Для чего на «Нике» специалист по квантовой космологии и астрофизике, если наблюдать черную дыру в процессе пролета можно будет только пару минут? От Панягина никакого проку не было за все время полета. В дневнике он оставлял соображения о природе квантовых процессов, к полету «Ники» отношения не имевших, и хорошо, что не прикасался к пультам – видимо, получил на этот счет твердые указания.

Думая о Панягине, Чедвик закончил обзор систем (все в норме) и сосредоточился на траекторных показателях. «Ника», похоже, совершила гравитационный маневр около Энигмы, но специалистом в навигации Чедвик не был и позвал Амартию, понимая, конечно, что вместе с ним проснется Луи. В последнее время они обычно просыпались вдвоем, и Чедвик ничего не мог с этим поделать. Луи не мешал, это главное. А поговорить с ним было интересно. Необычно, конечно, – будто разговариваешь с собой, не умея порой отличить собственную мысль от мысли собеседника. В молодости Чедвик любил играть сам с собой в шахматы и натренировался так, что перестал выигрывать – ни за белых не получалось, ни за черных. Игра не стала менее интересной, скорее наоборот, но спортивный азарт исчез, и Чедвик к игре охладел. Вообще к играм, как ни странно.

Разбудить Сена не так просто. В первый раз, когда Чедвик подумал, что хорошо бы посоветоваться с навигатором, Амартия проснулся сам. Возник в мыслях, как лисенок в курятнике – таким было ощущение: будто кто-то пытается кусаться и толкаться. Неприятно, но Чедвик осадил Амартию, сразу его узнав, а тот не думал проявлять агрессию: проснулся, чтобы помочь. Почувствовал – так он сказал, – что Чедвик сам не справится. И почти сразу проснулся Луи.

«Пожалуйста, – подумал Чедвик, – Луи, не делай лишних движений!»

Такое уже было – с появлением Луи у Гордона начинали мелко дрожать пальцы на обеих руках. Остановить тремор было невозможно – все трое пытались, но получалось только хуже, через минуту сотрясалось, будто в конвульсиях, все тело. Кто-то должен был уйти, кто-то, чье присутствие вызывало в мозгу Гордона спонтанную непросчитанную психологами реакцию. Но Луи был биологом и врачом – по идее, только он и мог понять происходившее. Работать, когда тело трясется, будто в эпилептическом припадке, было невозможно. Даже думать, говорить друг с другом толком не получалось.

Третий – лишний?

На тренировках ничего похожего не происходило. Полет и разрешили только после того, как медики пришли к единодушному выводу: субличности равновесны, смена сознаний не приводит к сбоям в динамике системы, никаких неконтролируемых движений или реакций организма не возникало. Во время тренировок субличности сменяли друг друга спонтанно, никогда не являлись вдвоем или, тем более, втроем. Почему же сейчас субличности преодолели барьер, который доктор Штраус называл «стенами вашей общей квартиры, где нет дверей между комнатами»?

Никто не предполагал, что управлять телом будет больше одной субличности, а тот единственный раз – при пролете мимо Энигмы, – когда запрограммировано было общее совещание, реакции тела многократно просчитывали на моделях, испытывали на реальных «больных» диссоциативным расстройством идентичности.

«Хорошо, – сказал Луи, – я осторожно».

Все трое молчали. Держали мысли при себе, но каждый знал, что здесь еще двое. Ощущение присутствия, знакомое каждому из обыденной жизни: когда ты вроде бы один в пустой комнате, но чувствуешь – нет, твердо уверен: рядом кто-то невидимый. Ни дыхания, ни тени, но – да, здесь.

Пальцы перестали дрожать, ладони смирно лежали на клавишах, отключенных сейчас от системы – можно было нажимать сколько угодно, хоть джигу играть. Чедвик поднял правую руку, Луи – левую, Амартия наблюдал из своего угла, он ощущал обе руки как свои, и ему странно было видеть, как пальцы двигаются будто сами по себе.

«Поговорим, – сказал, наконец, Чедвик. – Если опять начнется тремор, двое уходят сразу. Луи и Амартия».

«Принято», – произнесли оба, и пальцы вздрогнули. Все трое почувствовали, как зачесалось за левым ухом, Луи поднял руку и почесал, облегчение испытали все.

«У меня ощущение, – сказал Луи, – будто за мной наблюдает мой… мм… двойник. То есть я сам будто смотрю на себя со стороны. Раньше такого не было».

«Да, – подтвердил Амартия, – у меня тоже. Приятное чувство внутренней стабильности».

«Если бы это было физически возможно, – сказал Луи, – я решил бы, что со мной мысленно присутствует… присутствую я сам. Оставшийся на Земле».

«Я об этом подумал, – признался Амартия. – Но это невозможно, верно?»