Млечный путь № 2 2017

Ощущения и впечатления обманчивы. Мысли самопроизвольны, особенно когда только проснулся, мир воспринимается продолжением прошлой реальности, а кабину ярко освещает реальность новая, неожиданная.

Планета. Разрывая мелодию, вцепившуюся в мозг, будто кот в занавеску, повторяю – кажется, даже вслух: «Планета. Это все-таки планета. Планета…»

Да, планета. «Ника» медленно (оборот за 73 секунды – вижу на дисплее) вращается вокруг продольной оси, горизонт заваливается, исчезает из носового иллюминатора, возникает в правом, и я спешу рассмотреть детали.

На первый взгляд планета напоминает Марс – прежде всего ищешь аналог, хочешь сравнить с чем-нибудь знакомым. Цвет. Барханы. Как на известных фотографиях с марсианских спутников. Нет, конечно, нет. Планета вовсе не красная, хотя красное преобладает. Зеленые, серые, коричневые и вовсе неопределенного цвета пятна возникают и исчезают, вспучиваются и проваливаются, мне даже воображается, что издают при этом хлопок, будто лопается газовый пузырь. Хлоп-хлоп-хлоп. И барханы, которые, конечно, не барханы, это слово всплывает само, как и эти образования, перетекающие, будто волны. Мне кажется, я различаю гребни, волны катятся – такое ощущение, что катятся они не где-то внизу или сбоку от «Ники», а прямо по иллюминаторам, скребутся, и я слышу еще и этот звук. Галлюцинация? Нет, тихо бурчит воздуходувка, но звуки смешиваются – внешняя, воображаемая, реальность и внутренняя, обычная.

Самый большой бархан взлетает, будто подброшенный чьей-то ладонью, разбивается на брызги, разлетается, и я понимаю, что это не песок, как кажется, а может, даже не жидкость – газ, облако, туча. Капли исчезают, вспучиваются новые… а формы, формы… снежинки, деревья, правильные многоугольники, изломанные береговые линии. Появляется и исчезает что-то, напоминающее остров Мадагаскар, а вот – Англия, очень похоже, и все смешивается, растекается. Планета будто живая, а может, живая на самом деле, как в фантастическом романе.

Не могу оторвать взгляда. А нужно. Пересиливая себя, перевожу взгляд на экраны, пробегаю по приборным панелям. «Ника» – в порядке. Что бы на самом деле ни произошло, на корабле все работает штатно. А внешняя аппаратура… Высотомер… Работает, надо же. Можно ли верить числам? Придется – а что делать? До Энигмы – двести тридцать тысяч километров. Угловой диаметр – сорок градусов. Значит, диаметр реальный… Семьдесят тысяч километров. Полтора диаметра Нептуна. Полтора, ага. Алекс ожидал – чуть больше двух, если масса исчислена верно, а плотность… Значит, плотность планеты больше, чем плотность земного песчаника. Надо же. Камень? Каменные пузыри? Волны? Камень, текущий, будто вода?

Поднимаю взгляд к носовому иллюминатору. Нос «Ники» черпает пустоту, вижу звезды, немного, самые яркие – кажется, те же, что прежде: Вега, Альтаир… Нет. Не нужно ассоциаций, не нужно заставлять мозг выдавать запомненную картинку за реальную. Другие звезды. Яркие, да. Звезды как звезды – далекие, висящие на черном фоне, точки-фонарики. Просто звезды. Другие. Не наши.

Не наши.

Не…

Алекс прав. Это – Энигма. Планета. В другой вселенной.

Утверждаю эти слова в сознании: повторяю опять и опять, пока они не вытесняют глупую песенку, нелепые сравнения и ожидаемые ассоциации. Другая вселенная.

Если прав Алекс, Земля, Солнце и все планеты нашей системы здесь, в этом пространстве проявляют себя так же, как темное вещество в нашем мире. Поразительно – от родной планеты осталось только поле тяжести, невидимое глазу, невидимое и… Стоп.

Наверно, все так, но Алекс в этом разбирается, а я – нет. Я бы у него спросил, но сейчас он «спит», а когда «проснется», спать буду я. Он сумел выйти из сна и говорить мо мной. Не знаю, как у него получилось, Штраус утверждал, что одновременное бодрствование двух и более сознаний возможно только в условиях крайнего стресса. Запланировать сумели только одну «встречу» – перед прохождением, – и психологи утверждали, что такое не повторится до возвращения «Ники» на Землю.

До возвращения…

На Землю…

Никогда не предполагал, что ощущение одиночества может быть таким острым, таким пугающим, таким…

Рыжая конопатая планета оказалась монстром, поджидавшим меня в глубине пространства. Монстр прикидывался черной дырой, надел на себя плащ невидимки: «Ах, вы думаете, я черная дыра, ну так думайте, бездарные вы мои…», а потом – хоп…

Что со мной?

Трясу головой, расплескивая ненужные мысли, они (странное ощущение!) разлетаются по кабине, постанывая и испаряясь, и я почему-то думаю, что ужас мой – не настоящий. Истинный ужас – не от разума, а от чувств, эмоций, ощущений. Когда страшно от понимания ситуации – это не ужас, и я могу с ним справиться.

Что и делаю. Беру себя в руки и только теперь испытываю истинный ужас, от которого темнеет в глазах, начинают трястись руки, мир теряет очертания, становится призрачным и…