Млечный Путь № 1 2021

Этот рассказ целиком плод фантазии автора, его притчевое видение событий тридцатитысячелетней давности, нежели серьезная попытка заглянуть в те далекие времена. Хотя и не без научной подоплеки. Автор постарался, насколько это возможно, чтобы обычаи, характеры и особенности неандертальцев и кроманьонцев соответствовали современным, на момент написания текста, познаниям о них. А в остальном расплескал свою безбрежную фантазию, впрочем, оставив место и для собственных, логически обоснованных догадок.

После смерти Охотника их осталось пятеро: Мать, его женщина, теперь надевшая перламутровые бусы старейшины рода, Лис, Тихий и Малой, младший сын погибшего. Старший сын, Рыбарь, пришел с моря, когда все уже устроились у огня. Мать мерно толкла зерно, принесенное запасливым Лисом, Тихий сидел у огня, обстругивая кость дельфина острым каменным резаком. Возле него примостился Малой, разглядывая, как никчемная вещь в руках умельца превращается во что-то пока непонятное, но несомненно, полезное: Тихий предпочитал не рассказывать о своих намерениях до поры, до времени. Лис, по своему обыкновению прилег вздремнуть. Они только что поужинали и поджидали Рыбаря, запозднившегося с моря.

Тот вошел в пещеру, оглядел собравшихся. Снял промокшую деревянную обувь, вытесанную Тихим весной, его приход услышали заранее, по мерному перестуку башмаков, высыпал из корзинки на дубленый мех гребешки и устрицы. Скромный улов неудачного дня.

- Напрасно плавал. Рыбы в начале осени мало. А с ней и дельфины ушли, наверное, их много дней не будет. Осторожны стали, все время приходится подплывать с разных сторон.

Мать подняла глаза.

- Зря ты не пошел на похороны. У нас хватает еды, день-другой можно продержаться.

Рыбарь потупился.

- Я говорил тебе с самого начала, что не могу. Не могу видеть его таким. А зачем вы ждали три дня после смерти? Укрывали...

- Я надеялась, ты пойдешь. Ты ведь его любимый сын. Старший сын.

Рыбарь покачал головой:

- Старший, но не любимый уж точно. Он чуть не проклял меня, когда я связался со Скользящим. Когда я начал учиться плавать, когда... разве его было можно переспорить?

- Как и тебя. Ты отказался становиться таким же охотником, как твой отец. Выбрал иной путь. Я не говорю, лучше или хуже, но отец возлагал на тебя большие надежды.

- Знаю. Пытался создать свое подобие. Когда не вышло, стал лепить Малого. С ним-то все заладилось.

- Мы охотники, брат, - заметил Малой, немедленно отвлекаясь от созерцания рук Тихого. - А ты...

- И что я? Предал род?

- Никто так не говорит, - вмешалась Мать. - Но хотя бы после смерти прояви толику уважения к отцу. Признайся, ведь он не был тебе безразличен. И зачем возводить напраслину, никто силком не пытался делать тебя охотником, раз ты выбрал море.

- Ты забыла, чего мне это далось.

- Я помню. Ты дважды тонул.

- Трижды.

- Вот именно. Видимо, Скользящий не все мне рассказывал. Один раз течением тебя отнесло так далеко от нашей пещеры...

- Мать, не рассказывай мне того, что сама услышала от меня. Я не мог пойти, не мог и все, - и чуть тише: - Я попросил прощения у него, когда вы ушли.

Его взгляд скользнул по Тихому, а затем метнулся в дальнюю часть пещеры, где хранились охотничьи принадлежности.

- Копье оставили ему. Вы, будто серые, обряд над ним свершали.

Лис обернулся. Он не спал, прислушиваясь к разговору.

- Было похоже. Мать попрощалась с ним от лица всех - тебя тоже. Но копье только Охотнику подходило, слишком короткое. Спроси у Тихого, почему он пользовался им столько времени.

- Не скажу. Глянулась моя работа, быть может, - негромко произнес Тихий. - Пять лет, кажется, столько Охотник с ним ходил. Трижды я приклеивал новый наконечник, последний раз прочный, черного камня. Еле удалось вытесать. И каждый раз копье укорачивалось. Теперь его и кидать стало нельзя, только колоть. Потому удар Охотника всегда оставался последним.

- Только на той охоте что-то пошло не так, - буркнул Лис. - И вепрь небольшой, не вожак, да только вывернулся и с моим сломанным копьем побежал к Охотнику. Будто отомстить решил.

- Может и так, - произнес Малой вдруг. - В прошлой охоте мы его матку убили. Я запомнил.

- Не говори чепухи. Это второе лето твоей охота, а ты разбираешь...

- Отец меня всему научил. Я понял, когда зверь видит смерть родных и когда хочет...

- Ты говоришь сейчас как серый.

- Нет, я знаю!

- Прекрати, сын, - оборвала его Мать. - Звери не умеют мстить, это удел серых.

На какое-то время в пещере установилась тишина. Рыбарь подсел поближе к костру, положил на треножник намокшую куртку, затем пошел перебирать устрицы.