Млечный путь № 1 2018

«Но с прекращением погрома трагедия не закончилась – евреев ждал теперь моральный погром… жандармерия, провозгласив, что это был русский погром, стали хватать евреев направо и налево… Организаторы самообороны были вынуждены прекратить любой контакт между собой и скрыться, чтобы не быть арестованными».^{108}

Разумеется, и Абрам «с друганами» должны были скрыться. Но если участники и руководители гомельских отрядов во главе с Йехезкелем Хенкиным скрылись в Палестине, телеханцы, не связанные организационно с Хенкиным, должны были решать свои проблемы самостоятельно.

В это время началось серьезное следствие по делу о погроме. Следствие было обстоятельным – в суд оно было передано только через год, в октябре 1904 года. Масштаб и тщательность длившихся целый год следственных работ виден по тому, что в качестве обвиняемых перед судом выездной сессии Особого присутствия Киевской судебной палаты предстали 36 евреев и 44 «христианина», а в качестве свидетелей были привлечены более 1000 человек!^{109}

Как же поступил Абрам? Не желая покидать родные края (прежде всего, вероятно, потому, что в Телеханах жила Этель, на которой он мечтал жениться) он нашел для себя выход – решил поступить вольноопределяющимся в армию, благо в это время «иудеи могли поступать в вольноопределяющиеся на общих основаниях, но в офицеры их не производили».^{110}

  А стать офицером он и не стремился. Ему было важно только «исчезнуть на время», пока не прекратится розыск по гомельскому делу.

К тому же, были у вольноопределяющихся и такие привилегии, которые для местечкового еврея Абрама Коваля должны были казаться весьма привлекательными. Например, «для офицеров считалось хорошим тоном обращаться к вольноопределяющимся на “вы” и говорить им “господин”, хотя устав этого не требовал».^{111} Или: «Вольноопределяющиеся исполняли все обыкновенные обязанности нижних чинов, кроме участия в хозяйственных работах».^{112} Значит, во время службы ни один офицер-антисемит в качестве насмешки не мог послать Абрама «копать яму от забора и до обеда» J…

Правда, для поступления в вольноопределяющиеся нужно было сдать экзамен, «включавший в себя Закон Божий, русский язык, арифметику, геометрию или алгебру, географию и историю».^{113} Не знаю, как решился вопрос с Законом Божием (и был ли он обязателен для иудеев), но вот русский язык, как показывает мое знакомство с большим числом писем Абрама, он знал превосходно.

Еще один важный пункт в условиях поступления вольноопределяющимся состоял в следующем: «Вольноопределяющиеся могли поступать на службу в любое время года, выбирая род оружия по собственному усмотрению. Так как принятие их на службу зависело от наличия вакансий, желающий стать вольноопределяющимся должен был самостоятельно договориться о службе с командованием выбранной им части».^{114}

С кем же договорился Абрам? Об этом известно со слов Гейби Коваля, сына Абрама. В своей студенческой анкете он написал: «До 1910-го года отец служил в старой армии в духовом оркестре».^{115}

Что касается годов службы, то они, естественно, различаются для «юдофильской» и «русофильской» ветвей альтерверса Абрама Коваля.

Если бы не гомельские события, в 1903 году Абрам еще не подлежал призыву, поскольку родился после 1 января,^{116} а, согласно действовавшему тогда Уставу о воинской повинности от 1 января 1874 года «К жребию призывается ежегодно один только возраст населения, именно молодые люди, которым к 1-му января того года, когда набор производится, минуло двадцать лет от роду»^{117}. Так что в «русофильской» ветви альтерверса Абрам не тянул жребий, а поступил в армию добровольно. А дата, приводимая Гейби, относится к «юдофильской» ветви. Но вот начало у них одно – поступление в армию «в духовой оркестр». И в рассматриваемой «русофильской» ветви осенью 1903 года Абрам договорился о вольнонаемной службе с «командованием» духового оркестра.

Не исключено, что это была договоренность с Яковом Исааковичем Богорадом, военным дирижером 160-го Абхазского пехотного полка, квартировавшего в 1903 г. в Гомеле. По одной из версий Я. И. Богорад имеет непосредственное отношение к созданию знаменитого марша «Прощание Славянки»^{118}

В каком качестве мог служить Абрам в оркестре, я не знаю. На мой вопрос к внуку Абрама Геннадию Ковалю о том, на каких инструментах играл его дед, Геннадий ответил, что «Ни на каких. Он и пел редко, хотя музыку любил». То же подтвердили и Галина и Гита, племянницы Жоржа:

«Ю. Л. А была в доме какая-то музыка, какие-то музыкальные инструменты? Ведь Ваш дедушка служил в царской армии в оркестре!

Г. Ш. С. и Гита, (обе вместе). Нет, не было…

Гита. Какая музыка? Все время работа, работа, работа…». ^{119}