Млечный путь № 1 2018

В то время село Паршевичи Жабчицкой волости^{57} 5 стана Пинского уезда Минской губернии, где проживали обвиняемые, находилось невдалеке от европейской границы России с Прусским королевством. Что именно делали Мовша и Тодрос Ковали в своем болотистом крае для того, чтобы «тайно переправлять» через границу эмигрантов, к сожалению, неизвестно. В доступных листах губернаторского дела есть только утверждение следствия – мол, они занимались преступным промыслом! А именно – проводили эмигрантов через границу. Кто они, откуда, и почему эмигрировали, из доступных листов дела неясно. Но ясно, что нелегально пересекают границу, как правило, лица криминальные и «политические». А в те годы – прежде всего политические.

Отметим – Ковалей и Тарского не обвиняют в контрабанде, что было бы понятно по экономическим причинам – бедным евреям нужно было содержать семьи. А поскольку нет контрабанды – нет и «криминальной составляющей» в их промысле.

Не исключаю, что Ковали и Тарский были идейными бундовскими^{58}  или поалейционистскими^{59} активистами и выполняли партийные поручения. А, поскольку на 4-м съезде РСДРП в мае 1906 года Бунд вошел в общероссийскую социал-демократическую партию, это «окно на границе» обслуживало и большевистских и меньшевистских деятелей.

Сами Ковали (и Тарский) это отрицали, и, согласно петиции их жен на имя Губернатора, все соседи готовы были подтвердить, что единственным промыслом обвиняемых была работа в кузнице. Ничего противоправного они не делали.

Обложка дела о тайной эмиграционной деятельности.^{60}

На основании материалов этого дела всех обвиняемых предлагалось приговорить к административной высылке:

Фрагмент дела о тайной эмиграционной деятельности Тодроса Коваля^{61}

Хотя в доступных листах дела нет окончательного решения, думается, что хлопоты жен обвиняемых были напрасными – «Исполняющий Должность Губернатора, Вице-Губернатор, камер-юнкер ВЫСОЧАЙШЕГО Двора» (фамилия в деле отсутствует), вероятно, утвердил такое «заключение местных властей»:

Заключение по делу о тайной эмиграционной деятельности Тодроса Коваля.^{62}

Не берусь судить о степени доказанности обвинения (но уж точно не считаю его «высосанным из пальца»), однако приговор по этому делу – в условиях идущей четвертый месяц войны с Германией! – поражает своей мягкостью.

Можно представить себе нити альтерверса сына и «подельника» Тодроса Коваля – Мовши Коваля, которому в момент приговора о высылке было всего 34 года и он уехал в ссылку в глубинку России с женой Фейгой 34 лет и «пятью душами детей».

Через три года в стране произошла «Великая Октябрьская социалистическая революция» и Мовша оказался в числе тех, кто способствовал ее подготовке – наверняка среди переводимых через границу эмигрантов были и революционеры-подпольщики, ставшие после революции заметными фигурами нового режима. Да и сам он «пострадал от царских репрессий за нелегальную деятельность». Это, вероятно, помогло Мовше «вскочить в социальный лифт» где-то в удаленных от границы районах России и занять какую-то «руководящую должность» (если он был к этому склонен) или просто «тепленькое местечко» (если жена и дети занимали его больше, чем социальный прогресс и мировая революция).

Но лет через 15 – 20, в середине 30-х годов, после какой-то проверки «органами» минских архивов, его дело могло «всплыть» совсем в другой трактовке! Во-первых, могло оказаться, что среди переправленных им через границу эмигрантов были не только «истинные революционеры-большевики», но и какие-нибудь «троцкистско-зиновьевские уклонисты». Да и явное знакомство с немецкими пограничниками в ходе его «промысла» могло расцениваться как «агентурное сотрудничество со спецслужбами Германии». И за все это Мовша, по меркам правосудия, укоренившегося четверть века спустя, мог получить не три года высылки, а «десять лет без права переписки».

Такова одна из «паутинок» альтерверса рода Ковалей, высвеченных «информационным затмением» его главной ветви…

Но более явной ниточкой является возможная связь паршевических и телеханских Ковалей.

Дело в том, что после окончания событий 1905 – 1906 гг., в ходе которых «в черте оседлости случилось не менее 657 погромов, в результате которых погибли примерно 3000 евреев»^{63}, v.18, № 3, 2017, цит. по изложению в «Lenta.ru», 18 октября 2017, https://lenta.ru/articles/2017/10/18/sandp/, в России «началась смута Столыпинской реакции», в ходе которой досталось всем «смутьянам» – и революционерам, участвовавшим в вооруженных восстаниях и «экспроприациях», и евреям, отвечавшим насилием на погромы. Разбирались быстро и беспощадно. Как известно, 19 августа 1906 года был принят «Закон о военно-полевых судах». Разбор дела в них мог длиться не более двух суток, а расстрельный приговор приводился в исполнение в течение 24 часов. И, поскольку к Абраму это имело прямое отношение, он был вынужден оставить Телеханы и перебраться в Германию.