Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023

Беппо попался под горячую руку владельцу заведения, когда поток брани у того еще не полностью иссяк. Был Беппо злющ, несносен и страдал многочисленными недугами, свойственными старой, вышедшей в тираж цирковой обезьяне породы шимпанзе. Усилиями синьора Караччоло Беппо обучился расхаживать во фраке с ботфортами, носиться по манежу на самокате, исполнять боковое сальто-мортале в конном вольтиже и ненавидеть весь мир. Какой-то десяток лет назад Беппо еще блистал на арене и приносил заведению ощутимые дивиденты, ныне же он годился разве что на кривлянье в клоунаде. Неудивительно, что синьор Караччоло, по-английски распрощавшись с "Шапито Честняги Аршамбо", заодно решил расстаться и с облезлым неприветливым ветераном.

- А ты, проклятая образина, значит, осталась у нас дармоедничать? - констатировал Честняга, обнаружив привязанного к стойке ограждающего манеж барьера Беппо. - Чертова дохлятина, - Аршамбо подхватил забытый у барьера берейторский арапник и вытянул Беппо поперек спины. - Эй, кто-нибудь, пристрелите обезьяну! Впрочем, нет: продадим ее на живодерню.

Разбуженные руганью цирковые молчали, потупившись.

- Не надо бы, хозяин, - робко вступился за Беппо здоровила Жан-Поль, могучий силовой акробат и отчаянный добряк.

- Ему и так немного осталось, - поддержал Жан-Поля его напарник Жан-Клод. - Пускай уж доживет с нами.

- "Доживет с нами", - издевательски передразнил акробата Честняга и вновь вытянул бедолагу Беппо кнутом. - Этот прожорливый урод? Нет уж, увольте. Обезьяна отправляется на живодерню!

Акробаты смолчали: возражать владельцу заведения было чревато.

- Обезьяна остается.

Честняга Аршамбо резко обернулся. Канатоходец Малыш Луи, скрестив на груди руки, невозмутимо смотрел хозяину цирка в глаза.

Был Малыш Луи низкоросл, не выше Беппо, почти карлик. Еще был он угрюм, нелюдим и немногословен. А еще Малыша Луи побаивались. Страха канатоходец не знал, за голенищем сапога носил нож, и поговаривали, что управлялся с ним так же искусно, как с шестом-балансиром на проволоке под цирковым куполом.

- А кормить этого проглота кто будет? - сбавил обороты Честняга.

Малыш Луи хмыкнул, шагнул к Беппо, отвязал его от барьера и повел за собой прочь.

***

На место покинувшей цирк-шапито Удачи явилась Невезуха. Нового укротителя найти не удалось. Одна за другой издохли две тягловых лошади. Выбыл из труппы, сломав на репетициях ногу, гимнаст. Сохший по удравшей с синьором Караччоло мамзели крафт-жонглер стал с горя попивать. Он то и дело освистывался публикой, когда ронял на манеж гири, ядра и булавы. Доходы упали, теперь заведение едва сводило концы с концами. Из Франции цирк перебрался в Швейцарию, поколесил по Австро-Венгрии и к лету откочевал в Италию. Дела не улучшились. Кибитки вереницей тянулись по проезжим трактам, а за ними вслед, хромая и спотыкаясь на дорожных ухабах, упорно и неотступно тащилась Невезуха.

Ревматический облезлый шимпанзе с годами стал мудрым. Человеческой речи он не разумел и потому не знал, что стоял уже на пороге живодерни. Но чутьем, острым, звериным, тем, что не смог забить кнутом и пинками синьор Караччоло, Беппо был богат. Чутьем он сумел понять, что сделал для него канатоходец. И оценить сумел тоже. Теперь, просыпаясь в видавшей виды кибитке по утрам, Малыш Луи зачастую находил у себя под боком мирно посапывающую лохматую голову Беппо. Злая, взращенная в неволе и воспитанная побоями обезьяна на старости лет внезапно обрела друга. Такого же нелюдимого, угрюмого и низкорослого, как она сама.

- А мы с тобой похожи, дружище, - с удивлением сказал однажды Малыш Луи, скармливая Беппо приобретенный на туринской ярмарке банан. - Даже внешне. Что взять, оба мы с тобой - цирковые.

Беппо осклабился. Он не понял ни единого слова, но был согласен. Малыш Луи, как говорили о потомственных циркачах, родился в опилках. Шимпанзе на свет появился в клетке. Разницы не было - Беппо чутьем осознавал сродство.

- Не везет нам в последнее время, - пожаловался Честняга Аршамбо индийскому факиру и заклинателю змей Прабхакару Сикху. - Надо что-то менять, как ты считаешь?

Факир и заклинатель змей с труднопроизносимым именем покивал. В везении он понимал толк, потому что ни факиром, ни индусом не был, а звался Рамиром и происходил из самой что ни на есть заурядной семьи кочевых цыган.

- К гадалке пойду, - сообщил владельцу заведения Прабхакар-Рамир. - Пускай карты раскинет. Ручку ей позолотить надо. Деньги давай.

Неожиданностей гадание не принесло, потому что показали карты цирку-шапито каждодневную, рутинную, оскомину набившую дальнюю дорогу.

- В Испанию, - уточнил направление дальней дороги заклинатель-факир. Поправил серьгу в ухе и добавил решительно: - Там и свезет, карты врать не станут.

На самом деле особой уверенности в предсказании кочевой индус не питал. У него тоже было чутье, пускай и не такое острое, как у Беппо. Но было - особое чутье, цыганское. И ничего хорошего оно не предвещало.

***