Младший сын семьи чеболя. Новелла. Том 1

Меня не волновало, красивые лошади или уродливые, но я захлопал в ладоши, делая вид, что они мне понравились. Меня больше волновало, купил ли он для меня только пятьдесят тысяч пхёнов или больше и на чье имя зарегистрировал их в реестре.

Некоторое время мы с дедушкой рассматривали фотографии лошадей и наконец открыли регистрационные документы.

— Доджун.

— Да, дедушка.

— Это документы на землю в том месте, в котором ты хотел. В общей сложности восемьдесят тысяч пхёнов[49].

Ого! Прибавилось еще тридцать тысяч пхёнов.

— Дедушка, но я помню, что в прошлый раз вы сказали, что будет пятьдесят тысяч пхёнов.

— Вот же парень, ты и цифры помнишь! Ха-ха.

Мне казалось, я понимал значение его смеха. В управлении бизнесом нет ничего важнее, чем запоминать точные цифры!

— Там было несколько землевладельцев, но никак не выходило ровно пятьдесят тысяч пхёнов. Поэтому пришлось увеличить до восьмидесяти.

Я начал улыбаться, потому что уже подсчитывал в уме, какую компенсацию смогу в будущем получить за восемьдесят тысяч пхёнов земли.

— Ты так рад?

Председатель Джин тоже выглядел довольным, глядя на то, что я не мог скрыть улыбки.

Я радовался, что приобрел землю, но он наверняка думает, что мне нравятся ферма и лошади.

Теперь нужно было непременно позаботиться еще кое о чем. Несмотря на то что в документах мое имя, если они останутся у председателя Джина, он сможет распоряжаться землей так, как ему вздумается.

Документы являются гарантией. Они должны быть у меня.

Я отложил фотографии лошадей и начал перебирать регистрационные документы, делая вид, что мне интересно их читать.

— Парень, ты хоть понимаешь, что читаешь?

— Мне просто нравится, что это мое. Ха-ха.

— Что? А-ха-ха. Вы только посмотрите. Решил в первую очередь забрать документы на землю?

Документы на землю? И не говорите. Это не что иное, как мой сберегательный счет на сумму более шестнадцати миллиардов вон. И срок его действия истекает года через два или три.

Текущая рыночная стоимость квартиры площадью тридцать один пхён[50]составляла всего семьдесят пять миллионов вон. Это огромная сумма, на которую можно купить больше двух сотен таких квартир. А еще эти деньги — мой стартовый капитал.

Председатель Джин, гладя меня по голове, сказал:

— Если ты их потеряешь, будут большие проблемы, так что отдай дедушке на хранение.

Он протянул руку, но я ответил лишь угрюмой гримасой. И, конечно, никаких документов ему не отдал. Я должен услышать то, что хочу услышать.

Глядя на мое лицо, он снова рассмеялся:

— Вот так да! Не хочешь отдавать, потому что они твои? Ха-ха.

Дедушка должен был воспринять это поведение как жадность или собственничество, и, к счастью, это ему очень нравилось.

— Хорошо. Тогда храни их сам. Главное, не забудь о них, положив куда-нибудь в ящик стола. Если ты их потеряешь, значит, ферма больше не твоя. Понимаешь, о чем я?

— Да, дедушка. Спасибо.

Я вскочил с дивана… И, хоть это и было мучительно трудно, прыгнул в дедушкины объятья. Все же он подарил мне шестнадцать миллиардов вон, разве я не должен отплатить ему хотя бы этим?

* * *

Когда я вернулся после недели веселья в дедушкиной резиденции, мать встретила меня с каменным лицом.

— Доджун, давай посмотрим, что дал тебе дедушка.

Ну да. То-то мне показалось, что он отдал мне их слишком легко. Ну, вряд ли он стал бы доверять регистрационные документы ребенку.

Интересно лишь то, что он сообщил о покупке земли матери, а не отцу. Может быть, он спокойней чувствовал себя с нелюбимой невесткой, а не с сыном, которому не доверял?

Я протянул конверт матери.

Она поспешно взяла его, некоторое время рассматривала изображения и документы, а затем отложила все в сторону.

Я не мог прочитать чувства матери по ее лицу.

Внимание и подарки, которые на сто восемьдесят градусов отличались от холодного обращения, получаемого ими до сих пор. Хотя этот участок земли сейчас ничем не отличается от пустыря, но это первое имущество, подаренное председателем.

Кажется, она чувствует какую-то тревогу или дискомфорт и потому не может радоваться.

— Доджун, они будут у меня. Чтобы ты не потерял.

С древних времен правильней всего, когда детские карманные деньги хранятся у матери.

— Да, хорошо.

— А еще дедушка дал кое-какой совет. Не хвастайся фермой перед другими братьями и сестрами. Ты ведь понимаешь?

— Хорошо. Не волнуйтесь.

Думаю, мать знала мою серьезность и потому почувствовала облегчение.

Я, глядя на ее лицо, осторожно произнес:

— Матушка.

— А, что?

— У вас… Есть деньги?

Когда я внезапно заговорил о деньгах, глаза моей матери округлились.

— Деньги? Что это вдруг? У тебя кончились карманные? Нет, ты же ими не пользуешься. Если ты чего-то хочешь, скажи. Мамочка все купит.

Когда о деньгах говорит ребенок, первым делом на ум приходят карманные, но сейчас я говорил о деньгах совсем не такой категории.

— Нет. Мне нужны не карманные деньги, а большая сумма.

— Большая сумма? Насколько?

Теперь в глазах матери появилось любопытство.

— Я слышал об этом, когда был у дедушки. Ильсан… Где это?

— Ильсан? Даже я толком не знаю. А что?