Младший сын семьи чеболя. Новелла. Том 1

Первым моим заданием стало выучить весь английский алфавит и решить упражнения по арифметике и корейскому языку.

Для начала… Сделаю домашнее задание идеально.

* * *

— …

Двое репетиторов растерянно смотрели друг на друга, не в силах подобрать слов.

— Я что-то сделал не так?

— Н-нет. Все отлично. Ты молодец. Однако… Ты раньше уже изучал английский?

— Нет.

— Вот как? Но почерк слишком хорош для первого раза… Написано так умело.

Это из-за того, что в тесте на проверку алфавита мой почерк ничем не отличался от почерка взрослого.

— Вчера весь день писал, вот так и вышло!

Я тут же сменил тему:

— Учитель, я правильно решил все задания, да?

— А? Ах да. У тебя полный балл. Молодец.

Репетитор, отвечавший за другие предметы, тоже выглядел шокированным, но не забыл меня похвалить.

— Тогда задайте мне домашнее задание к завтрашнему дню.

Хотелось поскорее их выгнать.

Мне все еще остро требовалось время, чтобы побыть в одиночестве. Нужно было записать важные воспоминания о прошлом, в особенности о событиях, людях и исторических фактах, связанных с «Сунъян Групп», прежде чем они исчезнут.

Если ничего не делать, воспоминания стираются день ото дня, но, если попытаться их оживить и записать, на ум приходят даже, казалось бы, давно забытые факты.

За последние три месяца я уже исписал больше двух полных тетрадей, и отныне они станут моим секретным оружием.

Как бы там ни было, оба репетитора ушли, цокая языками, а я стал с нетерпением ждать, когда сегодня наконец закончится.

Потому что завтра важный день, который повлияет на историю страны. Конечно, и меня тоже ждут большие перемены.

Глава 4 Большие изменения

Товарищи. А также дорогие сограждане.

Теперь у меня есть твердая уверенность в будущем нашей страны.

Я размышлял и терзался догадками об истинной миссии политиков в эту эпоху, когда конфликты, глубоко укоренившиеся в сердцах людей, переросли в национальный кризис.

(сокращено) Во-первых, правящая и оппозиционная партии немедленно должны внести поправки в конституцию путем соглашения, чтобы обеспечить систему прямых президентских выборов и осуществить мирную передачу власти в феврале 1988 года посредством этой системы в соответствии с новой конституцией.

Народ — хозяин страны, и воля его превыше всего.

29 июня 1987 года.

Я услышал это важное заявление в машине по дороге домой из школы, всасывая через трубочку йогурт.

В этом заявлении кандидат Но Тхэу[20]объявил, что уйдет со всех государственных должностей, в том числе снимет свою кандидатуру на пост президента, и впоследствии правящая партия Демократической Справедливости[21]признала это заявление своей официальной позицией.

Следом «действующий» президент Чон Духван[22]в специальной речи также объявил о своей позиции принять Декларацию от двадцать девятого июня, тем самым сделав ее официальной декларацией правительства. Вместе с этим мера конституционной защиты от тринадцатого апреля была отменена.

Благодаря объявленной таким образом Декларации от двадцать девятого июня движение Июньской демократической борьбы[23], достигнув руками граждан важной привилегии под названием «демократия», закончится похоронами мученика Ли Ханёля[24].

Теперь начнется президентская гонка новой эры.

Когда я, немного взбудораженный, открыл входную дверь дома, тут же почувствовал, что его целиком заполнила какая-то странная энергия.

Садовник, также отвечавший за работу по дому, который всегда широко улыбался мне, с суровым лицом потянул меня за руку.

— Доджун, здесь дедушка. Понимаешь?

Ого.

Выходит, в такой важный день вместо того, чтобы проводить встречу с главными лицами группы компаний, он приехал ко мне? Это не заблуждение. Потому что я единственный, с кем мог бы захотеть встретиться дедушка в этом доме. Я, широко улыбаясь садовнику, вошел в дом.

В гостиной сидел дедушка, который уже позвал к себе двух моих репетиторов и задавал им вопросы. Заметив меня, дедушка-председатель Джин вскочил с дивана и широко раскинул руки.

— Ох, вот и наш умничка! Ты только из школы?

Мне пришлось сдержать вздох, который вот-вот собирался вырваться наружу. Я никак не мог заставить себя подбежать к нему и обнять, как это сделал бы обычный внук.

Я очень вежливо склонил голову:

— Дедушка, вы приехали к нам?

Но избежать этого не удалось: председатель Джин поднял меня. Как он силен для старика.

К счастью, в гостиную вошла мама с чаем и фруктами, и дедушке пришлось со смиренным лицом опустить меня на пол.