Младший сын

– Ну почему нельзя. Есть места, но это отдельные места. Фактически, комнаты, отделённые от общего торгового зала специальной дверью, на которой на трёх языках идёт предупреждающая надпись. Для тех, кто неграмотен, рисунок: свиная голова. Которую ни с кем не перепутаешь. – Поясняю. – Хочешь – жри сколько угодно. То есть ешь, – поправляюсь, глядя на её вытянувшееся лицо. – Но только готовь себе самостоятельно, и не смешивая с едой для остальных.

Какое-то время мы болтаем об особенностях наших кухонь.

Неожиданно над моей спиной нависает тень и чей-то голос спрашивает:

– Ирма, а ты сегодня не одна?

Оборачиваюсь и вижу ту самую пару, которую уже выкидывал из своей комнаты в первый день пребывания.

– Монни, Дэвид, – нейтрально взмахивает рукой Ирма. – Да. Я не одна. – Затем она переводит взгляд на меня и демонстративно возвращается к вопросу начинки сладких булочек (которые мы как раз обсуждали).

– Извини. – киваю ей, перебивая на полуслове.

Затем разворачиваюсь и встаю, обращаясь к тому из пары, что повыше ростом (он и говорил):

– Я не знаю, откуда ты сюда прибыл. Но у меня на Родине к женщине с мужчиной можно обратиться только с разрешения того мужчин. С которым она в данный момент. Я не разрешал.

Длинный (кажется, Монни – это он) наливается цветом спелого граната; намерения более чем прозрачны.

Но у меня, как оно обычно бывает здесь, вариантов особо и нет. С другой стороны, не понятно, на что этот длинный рассчитывает: мой рабочий планшет со мной.

Со всеми вытекающими (для длинного) последствиями. И второй, который с ним, его не спасёт (только присоединится к нему).

У кого-то из присутствующих ума оказывается побольше, и эту пару уволакивают куда-то из поля зрения, что-то нашёптывая им на языке, которого я не понимаю.

Меня в это время берёт за локоть Ирма со словами:

– Даже и не думай! Ты у меня уже кроля съел… Сядь на место. Пожалуйста.

– У нас действительно так не принято, – привожу в порядок мысли, садясь обратно. – По ряду причин, позволять такие инциденты третьим лицам тоже не могу: родовая репутация. Вам, видимо, не понять.

– Ну почему. Я где-то понимаю, – задумчиво смотрит на меня Ирма. – Кстати. Монни до последнего времени был моим парнем. Ну, либо считал себя таковым.

– Получается, это я находился сейчас с его женщиной? – начинаю озабоченно вникать в ситуацию.

– Слишком громко сказано, – отмахивается Ирма. – В этом возрасте никто не строит серьёзных планов. И всерьёз лично я его не воспринимаю. Особенно с учётом того немногого и весьма утилитарного, что ему н а  с а м о м деле от меня надо.

– Даже стесняюсь, спросить, что именно, – бормочу. – Хотя, мужчины весьма предсказуемы. И спрогнозировать в этом возрасте любого из нас несложно.

– Не то слово – смеётся Ирма. – Не в бровь, а в глаз.

Когда она доедает (а еды на раздаче она взяла больше меня) и мы встаём из-за стола, меня в спину догоняет её насмешливый окрик:

– Ну молодец, а убирать за посуду за тобой кто будет?!

Пристыженный, оборачиваюсь и возвращаюсь к столу:

– Тысяча извинений. Не знал.

– Здесь не ресторан, – тихо смеётся она. – М-да уж… Илийский Орёл, говоришь? Проводи меня, пожалуйста.

По пути в Учебные корпуса (Ирма направляется именно туда), нам никого не попадается. Видимо, занятия после перерыва уже начались, а она просто опаздывает к началу предмета.

* * *

Распрощавшись и как будто наладив отношения с хозяйкой съеденного кроля, выхожу с территории Корпуса и направляюсь к базару.

По дороге пытаюсь связаться с роднёй. После далеко не первой попытки, удаётся дозвониться на комм младшей сестры в третьем колене.

Наши деды были родными братьями. Не знаю, как здесь; у нас это считается близкая родня. У нас, кстати, в отличие от народа Пророка, жениться на двоюродных и троюродных нельзя, вплоть до седьмого колена. Оттого, наверное, у кучи знатных людей из Залива (с кем встречался лично) то по шесть пальцев на руке (ма-а-а-аленькие такие шестые мизинчики на ребре ладони, пф-ф). То по тридцать пять зубов. И это ещё далеко не худшие варианты.

– Давай общаться быстро, связь в любой момент оборвётся! – предупреждает Куралай. – У нас тут не понятно, что творится.

– Кто у тебя живой? – спрашиваю главное, чтоб не терять времени.

– Одна…

– Еда есть?

– Не переживай. У меня еды хватит, – не вдаётся в подробности она. – А ты где?!

– В одной из Федераций, на Западе, – чертыхаюсь в трубку. – Надеюсь скоро вернуться.

– Хорошо бы, – ёжится она. – На землях кошмар и раздрай. Написать тебе на ящик подробности? Если сейчас прервётся?

– Да! Тебе что-то известно о Мажилисе? О Кабмине?