Младший конунг

Но вечером женщина сама пришла к нему и осталась до утра. Альв быстро узнал, что попытки хоть каким-то образом распространить на нее свою волю непременно натолкнутся на злое противодействие. Она не позволяла ничего себе приказывать, или распоряжаться собой. Если он пытался настаивать, как поступал когда-то давным-давно со своей ныне покойной женой, то все заканчивалось холодной размолвкой. Нет, она не ссорилась с ним — просто насмешливо улыбалась и прерывала разговор. Она всегда помнила о том, что ничем не зависит от него, от его воли или желаний. В конце концов, закончилось тем, что Альв почувствовал — это он от нее зависит, и никак не наоборот.

Вспоминая все, викинг признался — она не послушает его и сделает все по-своему. Остается лишь одно: если он хочет добиться ее безопасности, должен держаться рядом с ней, не отходя ни на шаг, и драться. Драться с тем, кто попытается причинить Хильдрид вред.

Глава 7

Как и на празднование Йоля, накануне Дистинга, который кельты называли Имболком, к поместью братьев Олафсонов собралось все войско, и оказалось, что теперь под рукой конунга больше пяти тысяч викингов. На этот раз, чтоб не объедать хозяев окрестных поместий, воины привезли с собой уйму припасов. Веселье растянулось на три дня, пиво пришлось везти даже из дальних поместий, на кораблях — слишком много мужчин, жаждущих промочить горло, собралось на одном месте.

Дистинг прошел весело. Пожалуй, лишь для Хильдрид эти празднования были тягостны. Она лакомилась мясом, селедкой и пивом, а думала о том, что надо бы пойти посмотреть корабль, может быть, перебрать такелаж, проверить и просушить паруса, просмолить борта. Прежде она любила праздники, но так было в то время, когда еще жил Регнвальд и не подрос Орм. Дети, само собой, праздники ждали с нетерпением, веселились от всей души и, глядя на них, женщина поневоле начинала радоваться тоже. Но Орм давно вырос, Дистинг он справлял далеко, в Англии, а Регнвальда не было на свете.

Осталась лишь Алов. Но она тоже далеко, в Трандхейме. Рядом друзья — Хольгер, Торстейн и Харальд, и из них троих лишь последний ведет себя, будто сущий мальчишка — затеял игру в мяч на льду ближайшего озерца, а потом и состязание в беге. На вытоптанной площадке перед поместьем один из молодых ярлов Хакона предложил побороться, и тут же вызвалось столько желающих, что не хватило места. Гутхорм предложил побороться и Хильдрид, и это предложение вызвало у окружающих взрыв гомерического хохота. Женщина еще не успела ничего ответить, как еще с десяток мужчин вызвались побороться именно с ней, причем с таким пылом, что у Альва на скулах заходили желваки.

— Ну, нет, — сказала Гуннарсдоттер. — Не пойдет. Чтоб меня еще в снегу валяли!..

— А если на тулупах? — находчиво предложил Гутхорм.

Хильдрид невольно покраснела.

— Договоришься у меня, — буркнул Альв, пытаясь отодвинуть женщину. — Может, хочешь со мной побороться?

— Ну, распетушились, — тихо сказала Гуннарсдоттер. — Хватит!

Но ее слова не возымели действия. Подзуживаемые окружающими, Альв и Гутхорм скинули меховую тяжелую одежду. Викинги, стоявшие рядом, свистели и весело кричали — любой человек не прочь посмотреть, как двое мужчин спорят из-за женщины. То, что спорят именно из-за женщины, не вызывало сомнений. Вздохнув, дочь Гуннара тоже осталась. Она и самой себе не признавалась, насколько ей приятно смотреть на этот полушутливый спор. Посмеиваясь, она с любопытством следила, как Альв с гулким ревом ринулся на своего противника, повалил на снег, и они принялись мутузить друг друга. Впрочем, было видно, что они не всерьез, и, хотя во время борьбы, как и во время учебных поединков случалось, что состязающиеся гибли, здесь никакой угрозы не чувствовалось. Хлопая себя по бедрам, викинги, наблюдавшие за схваткой, выкрикивали советы и остроты. Вскоре посыпались и шутливые намеки — как в адрес Хильдрид, ждущей, кто же победит, так и в адрес дерущихся.

— Хватит, поваляли друг друга! — крикнула Гуннарсдоттер, увидев, что Гутхорм прижал Альва к земле и вцепился ему в плечи. — Не надоело?

Альв, извернувшись, спихнул с себя противника и, навалившись, окунул его лицом в снег. А потом отпустил и поднялся, тяжело дыша.

— Эй, а награду победителю? — весело выкрикнул Харальд. — А, Равнемерк?

— Завидуешь, сопляк? — проворчал Альв, который был его старше лет на одиннадцать. Подобная фраза в адрес тридцатидевятилетнего матерого викинга звучала, как плоская шутка.

Харальд не обиделся. Он вообще не привык обижаться.

Все ожидали, что сразу после Дистинга, как и предполагал, конунг прикажет готовить корабли, но получилось иначе. Отряд вновь рассеялся по области и собрался вновь лишь после Весеннего Равноденствия.

— Хватит объедать гостеприимных соседей, — сказал, улыбаясь, юный конунг. — Пора бы и отправляться дальше.