Младенец Фрей

- Лида! Ты что, Лида! Ты не помирай, мать твою! - кто-то кричал Женькиным голосом и мешал Лидочке отдыхать, да еще стал тащить и переворачивать - только все хорошо кончилось, только она отлежалась и начала отдыхать - а тут тащат. Лидочка отбивалась, но не очень удачно, потому что они были сильнее и в конце концов ее вытащили - и не один человек, а двое, даже не дали толком отключиться. Лида кашляла, отбивалась от них - чуть не погибла, а уж окончательно отошла, когда эти наглецы, мучители и палачи, сунули в нос нашатырь, она открыла глаза, слезы катились градом, все в тумане; красная пожарная машина чуть не наехала на нее - когда уже они не нужны - то появляются, давят невинных людей; милиционер, который, оказывается, ее откачивал, стал материть пожарников, а они потянули кабель; глаза Лидочки к тому времени пришли в себя настолько, что она успела увидеть, какой славный факел получился из особнячка, так что, когда Сергей вернется из больницы, он жутко расстроится, там все книги и его картотека, и гормон Би-Эм, и письма Галины - вся материальная сторона его жизни. И тут Лидочка поняла, что если Ленин не врал, то Сергея нет в живых, и она стала громко спрашивать:

- А как Сергей? Скажите, как Сергей? Он его не убил?

Женька, которая сидела рядом с Лидочкой на корточках, была похожа на грязную негритянку - то есть негритянку, которая красила забор белой краской, а может быть, на Женьку, которая красила забор черной краской... В голове путались самые обыкновенные мысли, и Лидочка физически ощущала, как они цепляются острыми краями друг за дружку.

- Ты чего? - спросила Женьку Лидочка. - Ты же гуляла?

Тут Женька начала реветь. А полухвостый кот Сергея подошел и стал тереться о ее коленку.

Откуда-то с неба спрыгнул доктор в белом халате, у него было глупое лицо.

Все объяснилось на следующий день - а в первый день Лидочка была в полусне, ее всю искололи. К счастью, ожоги у нее были незначительные, просто шок и отравление дымом. Так что она и не очень интересовалась, потому что не замечала, как бежит время. Лишь иногда приходила в себя настолько, что кричала, чтобы скорей бежали в реанимацию, там Сергею Борисовичу угрожает опасность.

Только ему уже ничего не угрожало. Фрей на самом деле все рассчитал правильно - он умел ждать и планировать. Ну кто будет останавливать в больнице пожилого человечка с бородкой, похожего на Ленина, только постарше! Все рассчитал - и сделал в тот день, когда Сергея перевели из реанимации в блок интенсивного наблюдения - то есть он остался один. Фрей раздобыл белый халат, в котором был очень похож на профессора-консультанта, прошел в отделение во время пересменки, и никто не обратил внимания на то, как он вошел в палату, присел возле Сергея, поговорил о том, о сем и дал ему напиться, а в поилке был цианистый калий. Тот самый яд. Все так просто... Фрей ушел, когда убедился, что его воспитатель и единственный по-настоящему опасный свидетель мертв, ибо в его организме не оказалось в достатке гормона Би-Эм.

А потом он занялся домом.

Он заманил Лидочку в ванную и запер там, зная, что в фотографической половине особнячка никого нет. Затем прошел в комнату к младенцам, которых девицы привезли с прогулки, покормили и уложили спать. Младенцев он задушил - младенцы были опасны потенциально - они могли вспомнить что-то ненужное - не сейчас, а потом. Само существование их в доме Сергея Борисовича было опасно. А потом ему надо было замести следы. Он облил дом керосином и поджег. И ушел, будучи уверен, что Лидочке не выбраться.

А Женьке, простой душе, было не по себе. Она места не находила.

Она вернулась домой хоть и не к чему было возвращаться.

И на минуту разминулась с Фреем.

Она ворвалась в спаленку - дети были мертвые.

Она позвонила сразу в милицию и в "скорую помощь" и сказала про убийство и пожар.

Она вынесла детей на улицу. Она горевала, но заметила, что в доме кто-то стучится, рвется наружу. Сначала она подумала про Фрея, решила, что он попал в ловушку - ринулась обратно домой, хоть Лидочка уже и не стучала. Лида знала, что по гроб жизни будет обязана Женьке. И не потому, что та вернулась в горящий дом, чтобы освободить ее, а потому, что ради Лидочки, ради кого-то неизвестного, кто погибает в доме, бросила своего мертвого ребенка - на пять минут бросила, вытащила Лидочку и спасла.

Если бы Лидочка сгорела, то никто бы не заподозрил Фрея. Ну, жил какой-то старичок и сгинул. Вот и все. Может, сгорел, может, сквозь землю провалился.

Следователь не очень верил Лидочке. Хоть вскрытие и показало, что Сергей Борисович отравлен. И доказано было, что дети были задушены, а потом облиты керосином. Но существование старика Фрея все равно вызывало у всех сомнения. Он не числился ни в документах, ни в милиции, ни в собесе не было такого человека. И не объяснишь же им, что это Владимир Ульянов, проживающий свою вторую жизнь.

И бумаг Сергея Борисовича не сохранилось. Может, конечно, что-то забрал с собой Фрей. Но где он?