Мл. сержант. Назад в СССР. Книга 3

— Правильно, все так! — твердо произнес я. — Но вы забыли про один важный момент, противник не знает, что мы здесь. Это важный фактор, который выше всех остальных минусов. Короче…

«Старый» только плечами пожал.

— Я вот что предлагаю! — продолжил я, глядя на остальных. — Мы должны доделать начатое, аккуратно разведать, что именно происходит в северном кишлаке и какие силы там собрались. Собрать хоть какую-то информацию. Затем, нужно попробовать перехватить американца.

Оба разведчика нервно рассмеялись.

— Как? Ты что не видел, с ним толпа душманов! Их там человек тридцать было, а сколько там, куда они направились, можно только гадать. Это необоснованный риск.

— Ты что, хочешь взять языка? — поднял бровь капитан.

— Да. Возможно, это немыслимо, но не только для нас, для них это еще более неожиданно. Они только что ликвидировали наших ребят и наверняка уверены, что другой угрозы в этих местах нет. Американец чувствует себя в полной безопасности, ничего и никого не боится. Этим нужно воспользоваться, подгадать момент и…

— Ну, конечно… Это же так просто!

— Кто этим займется? — спросил Игнатьев, задумчиво глядя на меня. — Тем более, с нашими-то возможностями и в сложившейся обстановке.

Добровольцев, конечно же, не нашлось. На суровых лицах разведчиков застыла неуверенность, даже растерянность. Страха там вроде бы не было, но было ясно, что они на такое не пойдут. Это не те люди, которые готовы рискнуть всем и вся… Разведчики ведь тоже бывают разные — видимо, эти ребята привыкли делать одну и ту же работу с минимальным для себя риском. Честно говоря, я их не понимал — если уж вызвались, так доведите свою работу до конца. Выполните долг, отомстите за погибших товарищей. Нечего бросать на середине. А что касается американца, именно с его помощи и была организована та засада.

— Я займусь! — просто ответил я. — А вы идите на север. Встретимся здесь же.

Игнатьев не стал качать права, прекрасно понял, что показывать, кто тут командир не имеет смысла. Уже и так все что можно, показали и объяснили.

Оба разведчика усмехнулись.

— Не дури, ефрейтор!

— Куда ты собрался, молодой? Языком чесать все горазды… Под пули захотелось⁈

— Сергеев, отставить! — жестко произнес Игнатьев, пресекая эту бессмысленную дискуссию. Затем он посмотрел на меня, тяжко вздохнул. — Ты понимаешь, что я не могу тебе это позволить?

— И не нужно, — насмешливо возразил я. — Я доброволец. К тому же, меня тут вообще быть сейчас не должно. Я же в медчасти лежу, на авиабазе в Мазари-Шариф, так? А здесь меня нет и не было.

— Чего? — прищурился Сергеев.

— Ты это о чем?

— Думаете, я не понимаю, каким макаром вы, товарищ капитан вытащили меня из медсанчасти? — усмехнулся я. — Раненого солдата срочной службы, сбежавшего из плена. Солдата, которого, по-хорошему, нужно было сразу в Союз отправлять с последующей комиссацией… Уверен, об этом военная комендатура еще попросту не знает. Да и командование наверху тоже. Так, на местном уровне, по быстренькому состряпали операцию, собрали, кого нашли и вот итог. С кем было санкционировано мое участие? Да ни с кем. Просто взяли и все. Даже оружия не выдали, потому что меня там не было. Так ведь?

— Ты обалдел, ефр? — взвился Сергеев. — Это мы-то «кого нашли»? Да ты знаешь…

— Сержант, отставить! — жестко ответил Игнатьев, изменившись в лице. — Не здесь и не сейчас.

А я слегка рассмеялся.

— Вот что, Громов. Одного я тебя не отпущу, вместе за американцем пойдем! — твердо произнес капитан. — Какой это риск, ты должен понимать и без моих замечаний. Но я тебе таких приказов не отдавал, ты сам решил.

— Договорились! — хмыкнул я. — Я доброволец.

Операция давно уже вышла из-под контроля, уставы и правила взаимоотношений были забыты. От советской армии у нас практически ничего не осталось — одежда и обувь, и те сняты с мертвых душманов. Разве что автоматы.

Я и не подчиненный вовсе, а всего лишь непонятно откуда взявшийся доброволец, дерзко решивший, что мне все по плечу. Полный бардак, нарушение уставных взаимоотношений и всех возможных правил. Впрочем, в Афганистане было много таких случаев. Но для меня это обычное дело — в прошлой жизни были те же принципы.

Если непосвященному в уставы человеку взглянуть на эту ситуацию со стороны — он подумает, что за цирк? Но реальность такова, что для меня подобная ситуация не первая. И хорошо, что Игнатьев меня понял как я того и хотел, не стал эмоционировать и махать руками, стучать кулаком в грудь, мол, я тут командир и мне решать. Думаю, если бы не эти двое, которые, к тому же, были людьми Шишкина, мы с капитаном все сделали бы сами. А эти нагнетали обстановку, что, впрочем, не удивительно. В их подразделении столько народу полегло, вот расшатавшиеся нервы и внесли свои коррективы. Кто-то рвется отомстить, как одержимый, а кто-то наоборот, вдруг задумывается о ценности собственной жизни. Капитану проще со мной, потому что мы на одной волне.