Мл. сержант. Назад в СССР. Книга 3

— Человек, которого не нужно было трогать! — наконец, произнес я. Затем шумно вздохнул и продолжил. — Полчаса назад я мог тебя сжечь в этом доме, но не сделал этого. Я мог взять пистолет у охраны и перебить вас всех, для меня убивать врагов — это норма. Меня так научили. Заметь, я и этого не сделал… И да, с твоим сыном ничего не случиться, подвал наглухо закрыт. Кто-нибудь его оттуда да вытащит.

Снова повисла тишина.

— Почему? — хрипло спросил он. — Почему ты этого не сделал? У тебя был шанс.

— Да потому что… Изначально, вся эта ситуация произошла по глупому стечению обстоятельств. Я никого не трогал, твой сын первый полез ко мне на дискотеке, зацепил мою девушку, хотя я его предупреждал. Мы вполне могли разойтись тихо и мирно, но он не захотел. Ел себя вызывающе, дерзил. Друзей натравил. Делал все, чтобы меня сломать. Но он не понял главного, меня нельзя сломать! Потому и получил. Я мог бы прямо там сделать его инвалидом. Но все ограничилось лишь разбитым лицом, хотя за то, что он перешел личные границы, нужно было действовать жестко. Потом он пожаловался тебе, а это уже не мужской поступок. Его версию я не знаю, да и ты не обязан мне верить. Но парню за двадцать, за свои слова нужно отвечать… Что там было, уже не важно. Однако, если все же захочешь разобраться, есть свидетели. Парни-афганцы, что были там и все видели. Ты всегда можешь с ними поговорить. Я не хочу крови, но если меня вынудить, пойду до конца. Хочешь, можем прямо сейчас бить друг друга до тех пор, пока кто-то из нас не сдохнет. Учти, больше я не остановлюсь. Да, я молод, и совсем не такой как Юрка… Ты на это не смотри! У дома мы уже говорили, но ты посчитал, что я не прав. Вместо того, чтобы забыть этот глупый нюанс, ты нанял людей, чтобы они меня поймали, избили и привезли к тебе. Что, серьезно думал меня держать в подвале?

Тот ответил не сразу.

— Нет. Эдик перестарался, когда ударил по голове. Я ему таких указаний не давал.

Я горько рассмеялся.

— Так можно было и убить. Или для тебя убивать это норма?

— А я еще никого не убивал! — возразил он. — Мои люди — да. Но сам я не убийца.

— А какая разница? Хватит играть словами. Убивая чужими руками, ты все равно остаешься таковым. Нужно было просто оставить меня в покое. Сказал бы сыну, чтобы сам разбирался со своими проблемами, может, мужчину воспитал бы…

Снова повисла пауза.

— Громов, не тебе учить меня сына воспитывать!

— И что, ты им доволен? То, что выросло, тебе самому нравится?

Видимо, я попал точно в цель, потому что выражение лица у Коньякова изменилось. Он посмотрел на меня иначе.

Несколько секунд молчал.

— Не знаю, откуда ты такой взялся, но теперь я вижу, что ты не такой, как я думал. Может ты и прав, но твою сторону я не приму никогда! — наконец, устало заявил он. — Для меня ты враг. Ты сжег мою дачу, сорвал важную сделку, подверг риску моего сына… Да, я не должен был тебя похищать. Признаю. Теперь это не имеет никакого значения.

Я посмотрел на него внимательным, изучающим взглядом. Теперь я видел перед собой другого человека — не злого и трусливого бандита, прикрывающегося довольно влиятельной должностью в исполнительном комитете города, а умного, но при этом уставшего человека, который наконец-то понял, что есть иное мнение, которое ранее он не хотел понимать. Он увидел другую версию произошедших событий. Коньяков не дурак, несмотря на амбиции, вывод сделал, хотя и не показал этого. Глупые люди в исполнительном комитете это редкость.

— Ну и что дальше? — спросил он, сплюнув кровь. — Проблема никуда не делась!

— Я в городе не случайно. После того, как вы с Амировым меня отправили в Афган, многое изменилось. Сейчас я в отпуске и через час у меня поезд обратно. Я должен на него попасть, слышишь? Попробуешь помешать, зубами загрызу!

— Да иди ты… Загрызет он… — тот снова сплюнул на землю. — Не буду я тебе мешать! Но, не обольщайся… Вернешься с армии, тогда и поговорим!

Честно говоря, такого ответа я совершенно не ожидал. Он что, только что предложил заморозить конфликт до лучших времен? С одной стороны, до какой же степени это упрямый, амбициозный и своенравный человек, с другой — мыслит рационально. Только и нужно было, чтобы сцепиться. Понимает, что со мной вопрос решать как обычно, не получится. Понимает, что если бы я хотел, тоже это сделал еще на даче. И именно это сбило его с толку. Встретились две акулы в одной луже… Звучит подозрительно.

— Ух, ты! — хмыкнул я. — А чего это нас на откровения понесло?

Тот потер затылок, шумно выдохнул и посмотрев мне в глаза, ответил.

— Ерничаешь? Да как-то утром посмотрел на себя в зеркало и понял, что сволочь я. Ошибок много сделал, жизни калечил. Что надоело так, жить и думать, сколько людей тебя ненавидит. Думаешь, я сам таким стал? Нет, пришлось. У Юрки мать умерла, он чуть было в детский дом не попал. Проблемы было много. Вот мне и пришлось измениться.

Я усмехнулся — это ты еще не знаешь, что с тобой в девяностые будет! Так себе оправдания.