Мю Цефея. Цена эксперимента

— Мужчины, — с невыразимым презрением произнесла Мелисанда. — Все, о чем говорят женщины! Все, что может быть для нас важно, — и драка за них, за вас, конечно же. Ты омерзителен, Форс! Ты не веришь, что могут быть между женщинами другие отношения, не закрученные вокруг самцов. Ты знаешь, что поступил с ней отвратительно. И ненавидишь ее за то, что она не проглотила обиду вместе с кое-чем другим, что она осмелилась ответить! Отомстить за свое поруганное достоинство и честь! И ты хочешь, чтобы я ненавидела ее так же, как ты!

— Давай, скажи еще, что и секс со мной был самым омерзительным в твоей жизни, потому что я совершал отвратительные поступки. И хотя тогда ты не знала о них, ты чувствовала во мне эту гниль, и тебя передергивало от отвращения, давай, скажи это! — потеряв терпение, заорал Форс.

Он оборвал себя и замолчал. В каюте на краткий миг воцарилась тишина, которую нарушило тихое пиликанье с консоли — пришли данные о составе атмосферы.

— Прости меня, я… — начал Форс.

— Нет. Так я не скажу, — неожиданно спокойно и грустно ответила Мелисанда. — Потому что тогда пришлось бы признать, что секс со всеми мужчинами, был омерзителен. Потому что у каждого — у каждого из вас, Форс, и ты это знаешь лучше меня — есть такая тайна. Каждый из вас насиловал, бил и унижал женщин. Нет среди вас чистых, нет благородных рыцарей — они только в сказках.

— Нет, не каждый. Твой брат…

Мелисанда рассмеялась, на этот раз нервно:

— Авенс тоже спал с Фриголеттой. Ты не знал? Он был влюблен до такой степени, что хотел бросить Аншу. А ведь они через столько вместе прошли. Анша столько сделала для него… И он советовался со мной, как бы ему половчее развестись! Со мной! Ведь я же его сестра, я должна была понять и поддержать его! К счастью, Фриголетта сама бросила Авенса, полюбила этого, как его…

— Рэна Ваммера, — дополнил Форс машинально.

— Да, Ваммера.

Форс собрался с мыслями.

— Но все-таки такие люди есть, и одного из них знаю даже я, — сказал он. — Был и в нашем управлении человек, которого Фриголетта считала другом. Он не стал спать с ней и умудрился сделать так, что после отказа она не стала его врагом. Правда, Роон Грэ не совсем человек, он беглый боевой киборг с Аутана…

— Вот видишь! — плача и смеясь одновременно, воскликнула Мелисанда. — Приходится брать, что есть. Я же знаю, что тебе не нравится, как я тут тебе езжу по мозгам, треплю тебе нервы, — последние два словосочетания она произнесла с невыразимой язвительностью. — Я знаю, что ты больше никогда не будешь откровенен со мной. Ты уже горько жалеешь, что сказал вчера правду. И как только это наше путешествие закончится, ты сбежишь, разнося славу о стерве Мелисанде. Что может быть хуже для женщины, чем остаться в одиночестве, без мужчины? — издевательски продолжала она. — Но я ведь хочу только одного — чтобы ты признал, что не женщина — сосуд зла. Не она тебя вынудила своей соблазнительностью и чарами, а ты воспользовался…

— Она заставила меня сделать это не своей соблазнительностью и чарами, — немедленно сказал Форс.

Он чувствовал, что летит в пропасть, но цепляться за обледенелые края больше не собирался. Он хотел упасть.

— Она нравилась мне. Но я никогда не смешиваю отношения и работу. Она вынудила меня кое-чем посерьезнее.

— Так чем же? — все еще смеясь, спросила Мелисанда.

— Если бы я не сделал этого, мой отдел лишили бы финансирования.

— Но… — пробормотала ошеломленная Мелисанда. — Почему ты не сказал об этом сразу… Как…

— Экипаж нашей экспедиции наполовину состоит из твоих сестер по полу, — сказал Форс. — Раз ты принимаешь эту ситуацию так близко к сердцу, поговори об этом с ними. Они лучше поймут тебя. Вас же объединяет универсальный женский опыт. А это — ненависть к мужчинам, как ни крути. Вот то единственное, что объединяет вас.

Он взял салфетку и аккуратно промакнул губы.

— Спасибо за компанию, — холодно сказал он. — И за легкую застольную беседу тоже.

Он тоже мог быть ядовитым, когда хотел. Человек, даже менее чуткий к условностям этикета, чем Мелисанда, понял бы, что ему только что указали на дверь. Она молча встала и вышла.

Форс бессильно сгорбился, словно бы сложился почти пополам, и обхватил голову руками.

«Почему всегда так, но почему…» — подумал он.

Однако предаваться тоске и отчаянию некогда. Надо было ознакомиться с составом местной атмосферы и синтезировать пилюли, которые минимизировали бы вред от нее для материального тела Форса.

* * *