Мю Цефея. Игры и Имена

— У зацепов, знаете, не так много вариантов. А у внутренних кусочков всего три типоразмера. Техпроцесс специально настроен на максимальную эффективность!

Последнюю фразу Володя почти выкрикнул, с такой гордостью, будто техпроцесс настраивал лично. Хотя Павлов в этом сильно сомневался.

— Предположим, — сказал он, не в силах оторваться взглядом от картины. — Но здесь-то не просто отдельные кусочки. Здесь целый фрагмент заменен.

Володя сделал сложный жест руками, будто не знал, с чего начать.

— Вариантов брака много, — сказал он. — Иногда сразу несколько пазлов вылетает. А иногда, знаете, нужного кусочка найти не получается, но если заменить соседние, то все отлично подходит, один в один. Это, знаете, вы когда-нибудь исправляли щелчки на звукозаписи? Там если запустить экстраполяцию, форма звуковой волны становится совсем другая, а на слух совсем незаметно…

Он перехватил косой взгляд Павлова и стушевался.

— Простите. Показалось, что это интересно. Ну, так вот, тут то же самое…

— Незаметно? — ядовито переспросил Павлов.

— Незаметно! — уверенно сказал Володя и осекся снова. — Ну, то есть, как правило, незаметно. Но иногда нейросеть дает сбой…

— Нейросеть?

— Конечно! Это же компьютер делает. Видели, наверное, в интернете картины все в глазах? — Не заметив, как вздрогнул собеседник, парень продолжал: — Тот же принцип. Программа настроена на максимально безотходное производство. Поэтому, когда нужных фрагментов не хватает, иногда получается вот такое.

Павлов покачал головой.

Вот идиоты. Из-за копеечной экономии теперь на штраф влетят.

— Все понятно, — сказал он. — У вас товар не соответствует описанию.

Парень вытянул руки перед собой

— Стоп-стоп-стоп! — сказал он с вызовом. — У нас под это дело есть строчка в оферте! Более того, мы это позиционируем как уникальную особенность наших пазлов! Васильдуардыч сказал, что вы это знаете…

— Знаю. Только это не панацея. Ежели ваша нейросеть вместо Винни-Пуха голую бабу изобразит, с сиськами, отвечать кому?

— Это еще доказать надо. Мало ли кому что привидится…

— Ты хоть понимаешь, почему я здесь?! — потеряв терпение, рявкнул Павлов.

Володя отпрянул и в кои-то веки испуганно промолчал.

— Родители сыну подарок купили. На день рождения. Картина «Опять двойка». Знаешь, наверное. — Володя кивнул. — Тот его собрал тут же. Мамаша шмяк в обморок. А должность у нее, понимаешь ли, больно высокая и денежная. Весьма высокая. — Павлов значительно поднял палец. — Такая, что очень многое в тайне держать надо ото всех…

Может быть, не рассказывать, подумал он вдруг. Мало ли, подготовятся. Да и его не похвалят, если вдруг что…

Да и черт бы с ним!

— А на картинке все действующие лица на зрителя обернулись и смотрят, — продолжил он. — Глаза в глаза. Будто следят за ним. Она и подумала невесть что… И теперь их семья, что называется, хочет крови. А ты как думал?

Решила небось, что шантажировать ее кто-то взялся, подумал Павлов, не озвучивая. Если человека с нечистой совестью понервничать заставили, так это, по его мнению, всем исключительно на пользу. Только вот если в следующий раз обычного пенсионера на ровном месте прихватит? Видел Павлов те поделки нейросетевые. Тревожные, мягко говоря, рисуночки.

Володя замотал головой, забормотал:

— Есть ограничения, отличие от исходника не более определенного процента. Программа за этим следит.

— Уверен?

Беспомощный взгляд паренька был ему ответом.

Павлов вздохнул.

— Программиста вашего как найти? — спросил он.

* * *

Программист оказался таким же самоуверенным и словоохотливым, даром что тощим, как бес. Он неожиданно предложил встретиться в парке. Стояли последние теплые осенние дни, Павлов согласился, и теперь они грелись на лавочке под полуденными лучами солнца: светло-серый, под цвет новенького ноута, Гоша — так уж он представился — и затянутый в черное пальто Павлов. Азирафель и Кроули.

— Листинг программы я вам, сами понимаете, дать не могу, — звонко, с легким металлическим скрипом в голосе вещал Гоша. — Коммерческая тайна. Никакой тайны в ней, правда, нет, но все равно нельзя, по голове настучат. А как она работает, я вам сейчас покажу.

В пару легких взмахов над клавиатурой он вызвал очередное окно, заполненное строчками кода, которые Павлов не понимал совершенно.

— Вот эти два метода, — Гоша потер тачпад, и Павлов не сразу понял, что смотреть надо на курсор, — работают очень просто. Это строгая замена кусочков — один на другой. Их писал я, там очень узкие цветовые рамки, к ним вообще никаких вопросов быть не может. А вот этот, — длинное непонятное слово на английском вдруг закрасилось темно-серым прямоугольником, — уже использует сторонние методы. Я пуляю в нейросеть изображение, область, которую нужно восстановить, и все кусочки, которые сейчас есть в наличии. И там уже идет рекурсивный алгоритм, который подбирает один кусок, перестраивает исходные условия, подбирает другой, снова перестраивает и так далее, пока не найдет решение.

— И насколько это решение может отличаться от исходной картинки?