Митридат

Митридат обнял сестру и приник устами к ее устам, вожделение к ней все сильнее охватывало его.

Антиоха, ощутив телом напрягшийся мужской фаллос, прошептала Митридату на ухо:

– Наконец-то ты увидел во мне женщину!

Не разжимая объятий и не прерывая страстных поцелуев, брат и сестра боком отступили за толстую занавеску, где стояло ложе. Избавляясь от одежд, они пожирали глазами наготу друг друга, еще больше возбуждаясь от жадных прикосновений пальцев.

Дальнейшее продолжалось с торопливым нетерпением уже в постели, почти без слов, лишь страстное дыхание и звуки поцелуев выдавали любовников. Она распаляла его своими ласками, готовая отдаться и в то же время нежно отстраняя» желая продлить удовольствие от прелюдии. Он, пылая страстью не меньше, чем она, с мягкой настойчивостью стремился преодолеть ее слабое сопротивление, соединиться с нею. Наконец это случилось.

Антиоха, стиснув зубы, издала невнятный стон, почувствовав глубоко в своем чреве твердую плоть брата. Мышцы ее ослабли, уступая его напору; больше она себе не принадлежала.

Случившееся было подобно короткому летнему ливню, пробуждающему своей живительной силой задремавшие соки в растениях, превращающему вялотекущий ручей в бурный поток. Два нагих тела, истомленные и опустошенные, влажные от пота, какое-то время пребывали в блаженном покое.

Первым пришел в себя Митридат.

Он легонько подул в лицо Антиохе. Ее изогнутые длинные ресницы затрепетали. Она открыла глаза, сиявшие, как два камня аквамарина. Взгляд девушки светился восхищением и любовью.

– Какой ты сильный, Митридат,- прошептала Антиоха, запустив пальцы в кудри брата.- Ты силен, как молодой бог!

Польщенный такой похвалой, идущей, казалось, из самого сердца, Митридат стал покрывать поцелуями розовые соски девичьих грудей. Он делал это с такой страстностью, что Антиоха слегка задыхалась.

Митридат глядел на сестру и не узнавал ее, словно в ее чертах- этой улыбке, изгибе бровей, пылающих щеках- угадывался лик совсем другой женщины, горячей и необузданно страстной. Той, что таилась в Антиохе и которая так и не открылась бы ему, ни случись между ними такое.

– Что-то не так?- забеспокоилась Антиоха, поймав на себе взгляд брата.-Я наверно, ужасно выгляжу, да? О, моя прическа!- Антиоха принялась ощупывать свои растрепавшиеся волосы.

– Ты замечательно выглядишь,- улыбнулся Митридат.- Ты сама Афродита!

Когда Антиоха поднялась с постели, чтобы одеться, Митридат увидел свежие пятна крови на белой простыне.

Сначала он растерялся, потом смутился, будто увидел нечто запретное. Движимый нежностью к сестре за то, что она отдавалась ему, несмотря на боль, Митридат обнял Антиоху, уткнувшись лицом ей в затылок.

– Я был, наверно, невероятно груб,-немного растерянно прошептал он,- прости.

– Ничего страшного, братик,- успокаивающе произнесла Антиоха, взглянув на ложе со следами крови.- Так всегда бывает… в первый раз.

Митридат облегченно вздохнул и признался:

– А я уж подумал, не слишком ли велик у меня…- Он невольно запнулся.

– Велик, но не слишком,- засмеялась Антиоха, поднимая с полу свой хитон.- Надеюсь, теперь ты станешь чаще бывать у меня.

По взгляду Антиохи и по тону ее голоса Митридат понял, что он желанен ей как мужчина, что она согласна и впредь дарить ему себя всю без остатка. Осознание этого пробудило в сердце Митридата чувство горделивого удовлетворения, всколыхнуло радостный подъем в душе. Он мог поклясться, что в эти минуты им владела всепоглощающая любовь к сестре как к женщине.

Расставаясь, Антиоха запечатлела на устах брата трепетный поцелуй и вложила ему в руки папирусный свиток с трагедией Софокла.

– Когда прочитаешь, приходи,- с загадочной улыбкой про шептала Антиоха.- Мы обсудим с тобой это.

Она сделала ударение на последнем слове.

– Что- «это»?.- насторожился Митридат.

– Ты догадаешься сам, прочитав трагедию,- интригующе пояснила Антиоха.

* * *

Митридат отыскал укромный уголок дворцового парка и, устроившись на мраморной скамье в окружении благоухающих роз, углубился в чтение. Его сразу захватили, увлекли картины волнующей драмы, разворачивающейся во дворце фиванских царей. Мифические персонажи оживали перед ним, благодаря блестящему таланту афинского трагика.

Долго правил в славном городе Фивы благородный царь Эдип.

Неожиданно в царстве Эдипа начался мор. Дельфийский оракул предсказал, что бедствие прекратится после того, как будет изгнан убийца царя Лаия, прежнего фиванского царя, на вдове которого был женат Эдип.

Заботясь с благе государства, царь Эдип принялся разыскивать виновника преступления. Найдя единственного спасшегося спутника Лаия, Эдип выяснил, что убийца фиванского царя- он сам. Цепочка дальнейших дознаний выявила Эдипу ужасную истину. Он не только убийца отца, но и супруг матери, родившей ему двух сыновей и двух дочерей. В отчаянии Эдип ослепил себя за то, что любовался наготой женщины, некогда вскормившей его грудью.

Иокаста, мать и жена Эдипа, повесилась на собственном поясе. Развязка драмы потрясла Митридата.