Митридат

– Слушаю, господин и друг мой!.. Да сохранит тебя Афродита Апатура! Она поможет тебе обойти врагов и недругов!

XX

Изменив отцу и перейдя на сторону Рима, Махар уже не спал так сладко, как до этого. С болью нарастало в душе сознание совершенной ошибки. Вначале, когда приходили известия, что Лукулл преодолел свою медлительность и двинулся на Армению с целью принудить гордого царя Тиграна Второго к выдаче Митридата, казалось, что война близка к концу, и победа римлян обеспечена. Но прошло немало времени, а конца войны не видно! Стало известно, что в римских войсках неполадки. Войско не любит Лукулла за его чрезмерную осторожность. Лукулл не сумел достать до сердца простого римского воина, редко появлялся на сходках легионеров, держался высокомерно, в аристократической манере. Затяжка взятия многих городов, а особенно Синопы, также не говорила в его пользу. Очередной караван с боспорским хлебом для римлян был атакован синопскими судами, часть кораблей была разгромлена, и хлеб пошел на прокормление осажденных. Повторилось то, что уже испытал Фрасибул. Но Фрасибул, потеряв несколько кораблей, все же остался жив. А Цензорин, назначенный Сервилием главой каравана, был убит в морском бою с синопцами. Раздраженный дерзостью Синопы, Лукулл сумел наконец сломить упорство этого города – Синопа пала. Это был последний оплот Митридата на понтийских землях. Но победа была не полной. Синопские военачальники Клеохар, Селевк и Леонипп избегли римского плена. Ограбив святыни города, они бежали в Колхиду на нескольких кораблях. Это тоже было поставлено в вину Лукуллу и усилило брожение в его войске.

В довершение всего, Митридат, этот демон войны, разгромленный под Кабирами и нашедший прибежище у своего зятя и союзника Тиграна Второго, опять вынырнул из неизвестности. Он спустился с гор с немалым войском и разгромил авангарды Лукулла, которыми командовали Фабий и Триарий. Говорили, что войско Лукулла в смятении и готово начать позорное отступление обратно к Эгейскому морю, а царь Митридат намеревался вернуть себе наследственные земли.

Ночами, лежа на одиноком ложе, Махар испытывал непреодолимый страх, представляя себе разгневанного отца. Словно кинжалом пронзила мысль: а что, если отец, воспользовавшись неладами между Лукуллом и войском, в самом деле восстановит свои могущество и власть?.. От такого предположения бросало в жар и холод. И насколько раньше Махар мечтал о грядущих победах Митридата и его всемирном триумфе, настолько сейчас жаждал его поражения и смерти… Ибо понимал, что отец не простит ему измены, возврата к прошлому не будет! Одиночество и безысходность терзали душу. Чтобы не коротать в одиночку долгих ночей, он посылал за Евпорией, жрицей Афродиты Пандемос. Только в присутствии этой уверенной в себе женщины он несколько успокаивался.

Слушая ее речи, держа в своих ладонях ее руку, он словно приходил в себя, даже шутил, а потом, умиротворенный, засыпал. Евпория смотрела на него и замечала про себя, что он за короткое время обрюзг и постарел. Его лицо покрылось морщинами, щеки отвисли, левый глаз непрерывно подергивался. Казалось, царевич подмигивает им не то шутя, не то готовясь заплакать.

А время тянулось. Из-за моря известий не поступало, война как бы замерла. И лишь поздней осенью пришли новости, оживившие всех. Боспорцы узнали, что Лукулла уже нет, его сменил более способный военачальник Помпей. Последний уже стяжал себе славу великими победами над среднеазиатскими пиратами и захватом их опорных крепостей в Киликии. Но ему было мало этих побед над разбойниками, он мечтал о великом триумфе. И вот ему были вручены судьбы третьей войны с самым страшным врагом Рима – Митридатом!

Помпей прибыл на арену военных действий и стал на место Лукулла. Война сразу вспыхнула, как потухающий костер, в который подбросили сухого хвороста.

Наконец-то!.. Махар пал ниц перед статуями богов и умолял их даровать римлянам победу, а Митридата поразить небесными молниями.

Видимо, молитвы царевича были услышаны. В пантикапейский порт пожаловал сам Сервилий с частью флота. От него все узнали, что произошло долгожданное решающее сражение под Дастирами, городком в Западной Армении. У реки Евфрата войско Митридата было разгромлено, уничтожено. Это был удар более сильный, чем поражение под Кабирами, после которого Митридат бежал в горы с горсткой телохранителей. Сейчас он якобы покончил жизнь самоубийством, не выдержав превратностей судьбы. Другие говорили, что царь предательски убит своими же приближенными. Как бы то ни было, Митридата не стало!

– Совершилось желанное, благодарю вас, о боги! – шептал Махар, обливаясь слезами радости.

Он воскурил жертвенные благовония во всех храмах, вручил жрецам немалые дары и объявил по городу большое торжество.

Опять праздные, нарядные толпы затопили главную площадь Пантикапея. Опять боспорцы пели и плясали в угоду правителю и его хозяевам из далекого Рима.