Митридат

– Воин, чего ты раскрыл рот и некстати задумался? Смерть пред тобою!.. – зашептал он побелевшими губами. – Ты сразил его, выполнил его приказ. Но все равно тебе никто не поверит и не простит!.. Бежим, бежим скорее! Теперь нам одна дорога – бежать за пролив!.. Панталеон перевезет нас на ту сторону, а там видно будет!.. Только надо выручить Евпорию, захватив ее с собою!..

Едва они скрылись в полутьме дворцового лабиринта, торопясь воспользоваться тайным выходом, как в Митридатово убежище вбежал окровавленный Битоит. Он хромал, лицо было перекошено, меч иззублен, покрыт свежей кровью.

– Государь! – кричал он на ходу. – Государь! Мы окружены, наши люди пали, сейчас ты будешь схвачен мятежниками!

Увидев обезглавленный труп того, кто был для него божественным повелителем, государем, кельт остановился, пораженный. Он не понимал, что произошло. Осознал лишь, что сражался за мертвое тело и теперь лишился самого смысла той борьбы насмерть, которую готов был продолжать до конца. А сейчас?.. Что сейчас?..

– Хватай его! – грянул громовой голос. – Вот он!..

– Митридат убит! – в изумлении отозвался другой. – Его убил Битоит!.. Митридат мертв!..

Битоит с устрашающим криком кинулся навстречу врагам. Это были римские перебежчики с Гаем и Публием во главе. Они остановились перед страшным взглядом и сверкающим мечом кельтского витязя. Этим мгновенным замешательством Битоит и воспользовался. Он отскочил в дальний угол опочивальни и, бросив прощальный взгляд на отрубленную голову царя и валяющуюся в пыли золотую китару, символ великой власти, повернул меч в свою сторону и упал на него грудью. Окровавленный клинок вышел между лопаток.

Римляне окружили трупы царя, его дочерей и верного телохранителя. Гай подошел ближе и поднял с пола золотую китару, осыпанную драгоценными камнями. Обтер с нее кровь и бережно завернул в край плаща.

Публий поспешил завладеть не менее драгоценными ножнами царского меча, о которых было известно, что цена им – четыреста талантов!.. Подражая Гаю, он так же обтер свой трофей, потом спрятал под полу плаща, пробормотав:

– Странно, ножны здесь, а меча нет!

– К трупам царя и его дочерей не прикасаться и ничего тут не брать! – внушительно обратился Гай к воинам. – Идите в другие покои и ищите там добычу!

Войны рассыпались по соседним коридорам и залам, спеша поживиться царским добром.

Гай переглянулся с Публием и сказал, прищурив глаза:

– Фавст Корнелий Сулла не устоит перед таким богатством! За эти вещи мы сможем купить себе прощение, если нашего участия в штурме дворца окажется недостаточно!

– Я больше рассчитываю на помощь царя Ариобарзана. Ему и преподнесу эти дорогие ножны!.. Жаль, меча не оказалось.

Шум и крики отвлекли их. В опочивальню ввалилась толпа «медных щитов» и остановилась, оторопев при виде обезглавленного трупа грозного царя. Многие поспешили криками передать всем потрясающую новость.

– Митридат мертв! – выкрикивали воины истошно, в каком-то исступлении.

– Митридат мертв! – подхватывали другие и несли эту новость по коридорам дворца, за стены акрополя и дальше, на улицы города. – Митридат мертв!.. Да живет и здравствует молодой и мудрый царь Фарнак!

XXXV

С исчезновением Евлупора сопротивление защитников старого царя стало ослабевать, воины все чаще стали оглядываться назад, больше думая о возможности отступления, чем о победе. Их осталось не так много. Израненные и помятые, они испытывали жажду, но не находили глотка воды.

С трудом отбросив повстанцев и соорудив еще один завал перед дверью, они заперлись в полутемном коридоре, получили небольшую передышку.

– Нет Евлупора!.. Убит или пленен! – говорили воины, тяжело дыша.

– Наверное, он переметнулся на сторону молодого царя, а нас покинул! – отвечали им другие с досадой.

– Что делать нам?.. Выйти и сдаться – нас перебьют! Не простят большой крови, пролитой нами!

– Сдаваться нельзя, мы со старым царем клятвой связаны!

– Боги не простят!

– Надо держаться до победы!

Удары тарана заставили всех вздрогнуть, схватиться за оружие. Сейчас рухнет временная преграда, и начнется последний бой. Изготовившись к рукопашной схватке, они опять вспомнили Евлупора. Даже проклинали его за измену.

– Не верю я, что Евлупор мог изменить! – в сердцах отозвался старый воин. – Он погиб, это вернее!

– Все-таки он предал нас, твой Евлупор! – огрызнулся молодой воин с разрубленной бровью, сильно кровоточащей.

– Жив я и не предал вас! – загремел знакомый бас откуда-то сзади.

Из-за поворота коридора появился потерянный вожак в сопровождении незнакомого человека мирного вида.

– Евлупор!.. Где ты был? – раздались сразу несколько голосов, в которых прозвучали и раздражение и надежда.

– Где я был, там меня уже нет!.. Скажу только, что дело наше проиграно, ибо Митридата нет в живых! Умер он, и сражаться нам не за кого!.. Сдаваться тоже нельзя, мы последние защитники покойного царя и с нами поступят по праву войны!

– Что же делать?.. Скажи, Евлупор!