Мистика катастроф

Хотя в дальнейшем Распутин не смог повлиять на решение Николая II вступить в войну с Германией, но он предупреждал царя о больших бедствиях, которыми грозила стране эта война. Это удивительное отношение Витте к Распутину не раз обсуждалось историками. Он считал, что в 1914 году распутать сложную политическую обстановку мог только «старец». «Вы не знаете его большого ума, — говорил Витте. — Он лучше нас с вами постиг Россию, ее дух и исторические стремления, Распутин знает все каким-то чутьем, но, к сожалению, он сейчас ранен и его нет в Царском Селе…»

Эти слова Витте насторожили историков, и они с некоторыми оговорками все же признали, что, будь Распутин тогда в Петербурге, войны могло бы вообще не быть! Академик М. Н. Покровский писал: «Старец лучше понимал возможное роковое значение начинавшегося!»

Зная о влиянии Григория на августейшую чету, многие видные чиновники, искавшие продвижения по службе, стремились теперь понравиться Распутину, заискивали перед ним. В квартиру сибирского мужика наряду с нищими просителями зачастили миллионеры, министры и аристократы.

Положение Распутина при дворе не могло не вызывать зависти и злобы ущемленной им части высшего духовенства, аристократии и чиновничества. Антираспутинская партия, главой которой был великий князь Николай Николаевич, бросила все силы на его свержение. О нем распространяли компрометирующие слухи, порочащие не только «старца», но и царицу Александру Федоровну. Сведения о крайне непристойном и разгульном поведении Распутина активно муссировались в светском обществе. В ответ на это Николай потребовал, чтобы «печать империи больше не смела трепать имя Распутина». Однако большинство историков и писателей рисовали российского провидца человеком невежественным, делали олицетворением кликушества, хитрости, дьявольщины, шантажистом, взяточником и распутником. А ведь известно (и документально подтверждено), что богачи давали ему деньги добровольно, а он их тратил не только на кутежи, в которых время от времени участвовал, но чаще всего раздавал другим просителям — победнее.

В окружении великого князя Николая Николаевича возник заговор с целью убийства Распутина. Его активными участниками были двоюродный брат Николая II Дмитрий Павлович, князь Феликс Юсупов и депутат Государственной думы В. М. Пуришкевич. Первое покушение состоялось 29 июня 1914 года в селе Покровском. Мещанка Хиония Гусева ударила Григория ножом. Но Распутин был лишь ранен и быстро поправился. Стали ждать нового случая. 16 декабря 1916 года Ф. Юсупов пригласил «старца» в свой особняк. По утверждению А. Симановича, секретаря Распутина, он многократно уговаривал Григория Ефимовича не выходить из дома, так как боялся покушения. Но по неизвестной причине Распутин все-таки принял это приглашение. По воспоминаниям Пуришкевича, при встрече Юсупов по русскому обычаю расцеловался с Распутиным. Григорий неожиданно насмешливо воскликнул: «Надеюсь, это не иудино лобзанье!»

Распутина собирались отравить цианистым калием, но он съел несколько пирожных с ядом без всяких последствий для своего здоровья. Посоветовавшись, заговорщики решили прибегнуть к огнестрельному оружию. Григорий упал только после четвертого выстрела. Убийцы завернули тело Распутина в штору, обмотали веревкой и опустили в прорубь у Крестовского острова. Как выяснилось позже, под лед его бросили еще живым. Когда тело обнаружили, то при вскрытии выяснилось, что легкие были полны воды: Распутин пытался дышать и захлебнулся. Правую руку он высвободил из веревок, пальцы на ней были сложены для крестного знамения…

Теперь оставалось ждать, чтобы сбылась давнишняя «угроза» Гришки царской семье: «Вот ужо! Меня не станет — и вас не будет». После убийства Распутина царь продержался на престоле всего 74 дня…

Григория Распутина скромно похоронили в Царском Селе. Однако покоился он там недолго. После Февральской революции его тело выкопали и сожгли на костре. Как тут ни вспомнить пророчество «старца»: «…Я вижу стольких людей, огромные людские толпы и горы трупов. Среди них много великих князей и графов. И кровь их обагрит воды Невы… Не будет покоя живым, и не будет покоя мертвым. Через три луны после моей смерти я снова увижу свет, и свет станет огнем. Вот тогда-то смерть будет вольно парить в небесах и падет даже на правящее семейство».

Распутин продолжал пророчествовать даже с того света. Однажды последней императрице России приснился страшный сон, и она проснулась от собственных воплей. Она сказала Николаю, что Григорий жив, что, укрываясь за плотным дымом, святой мученик выбрался из гроба… и говорил с ней. «Надо бросить здесь все, даже детей, и бежать, бежать! Англия, он сказал, не примет нас, а Керенский обманет. Бежать надо в Германию, у нас сейчас последняя надежда — на кузена-кайзера и на его могучую армию!»