Мистика

– Главное, кто ты есть сейчас.

В голосе Мэри по-прежнему слышалось отчаяние:

– Что, если это не я настоящая.

– Ты есть только то, что ты чувствуешь. Остальное неважно: твоя оболочка, то, что ты думаешь, что говоришь, – в этом ты обязательно соврешь и уйдешь от своей сущности. Твои ощущения никогда не обманут тебя. Помни, что когда-нибудь тень тебя покинет и у тебя не будет права на ошибку. Без тени в этом городе не выжить. Единственный вариант – искать надежное прикрытие.

– Просто не хочется всю жизнь помогать кому-то другому, не делая ничего для себя.

– Пока ты жива, наслаждайся. Жизнь смысла не имеет, она нейтральна. Люди просто страдают ерундой, пытаясь в ней что-то найти.

Мэри вышла на черную улицу и дождалась следующего автомобиля. Он привез ее к дому.

Убитая сном, она лежала на кровати, неподвижно раскинув руки. С глубоким вдохом, похожим на крик, она очнулась.

– Я думал, ты уже не проснешься.

– А, это ты? – Мэри обнаружила около себя Фокса, сидящего рядом с кроватью. – Ты же знаешь, что я никогда не сплю.

Незаметно, как жизнь каждого в этом городе, как все их движения, ни к чему не приводящие, она сидела в комнате с заколоченными ставнями заброшенного деревянного дома. Свет еле просачивался сквозь скупые на расстояние щели. Никто не должен был приходить сюда, кроме нее, никто не должен знать, что в этом доме кто-то живет. Для всех здесь обитают только несокрушимый покой и тишина. Однако он пришел без предупреждения, совершенно не вовремя, не запланировано, нарушая все запреты, не боясь последствий. Мэри сказала Фоксу с абсолютным равнодушием:

– Я сегодня никуда не хочу выходить, можешь идти куда хочешь, без меня.

Фокс попытался вывести Мэри из ее состояния:

– Тогда я подожду тебя на улице, пока ты не выйдешь. Мне не трудно. Но без тебя я никуда не пойду.

Мэри было все равно, она казалась Фоксу холоднее, чем обычно, словно ее лишили чувств или души. Она начала говорить, и он почувствовал, что теряет ее:

– За наши подозрения мы получаем то, о чем подозревали, ты знаешь? Сломать мечту – убить Надежду. Совсем ничего не изменится в этом городе, слишком большое сопротивление. Бездна постоянно следует за мной, и скоро настигнет меня.

Зря ты пришёл сюда, это место давно проклято, все обходят его стороной, если тебя обнаружат, то ты не спасешься, да и я скорее всего не стану спасать тебя, – Мэри видела странное недоумение на лице Фокса, он смотрел на неё так, будто не узнавал её, но она все равно продолжала. – Твое уважение ко мне вызвано моим характером, моим умением скрывать свои чувства, тебя самым странным образом привлекает мое призвание, тебе льстит, что я холодная, жестокая, расчетливая, равнодушная. Однако, я в этом не нахожу больше ничего интересного, что толку в призвании, если не знаешь, как его раскрыть. Я могу пользоваться им как навыком, но не знаю, как с помощью него раскрыть душу, или это не призвание мое вовсе. Легко сказать о художнике, ты все, что у тебя есть внутри, и плохое, и хорошее, выкладываешь маслом на холсты. Само убийство – занятие благородное и правильное. А что делать с отрицательной, неправильной, неиспользуемой энергией? Может мой кодекс меня подвел. Я теперь чувствую и желаю, чтобы была убита хоть одна душа. Ведь творчество не терпит законов и ограничений. Главное, в творчестве это свобода, мне ее не хватает сейчас. Я чувствую в убийстве все, что необходимо, не чувствуя при этом себя.

Фокс слушал это и не понимал, почему Мэри разделяет их призвания, почему она убийца, а он художник. Она же сама отказывалась убивать и призывала Фокса к спасению людей и их душ. Что поменялось теперь? Неужели Бездна уже добралась до Мэри. Фокс не хотел признавать то, что потерял ее, просто ответил:

– Ты становишься холодна, как и все в этом городе, он разрушит душу любого и без твоего участия, и не надо думать, что я пришёл в дань уважению к тебе, – при этом он был так опечален, словно желаемая быть убитой Мэри душа была именно его.

Фокс ушел, Мэри сидела в кабинете, открыла словарь, стала выбирать слова под нужную ей ситуацию, она взяла несколько книг, стала обводить текст, который хотела обличить на данный момент. Мысли, порожденные в ее голове не ее разумом, не давали ей покоя: «Фокс. Только с ним я могу всем поделиться, он поддержит меня, когда я буду пуста и наполнена. Я хочу быть с ним, нет, я должна быть с ним. Я хочу его так же, как жить и дышать». Книга, лежащая рядом, открылась сама: «Страсть разрушает бессмертие, бесстрастие возвращает молодость». Мэри оставалась сидеть в темной комнате, неподвижно смотря прямо перед собой, чтобы не сотворить ничего запрещенного, не позволяя Бездне полностью поглотить себя.

Глава 13. Теория видимости