Мистификации Софи Зильбер

— Сколько раз я ему говорила, чтоб он не смел даже нюхать! — горестно и обиженно причитала она.— И вот, пожалуйста. Он просто этого не понял. А говорят, мы имеем власть над животными.

— Мне очень жаль,— проговорил Альпинокс,— что вам приходится теперь прощаться и с этим столь дорогим вашему сердцу спутником.

Амариллис Лугоцвет еще раз взяла на руки мертвое тельце и стала его гладить. Потом повернулась спиной к Альпиноксу, и, повинуясь ее магическому знаку, земля у нее под ногами разверзлась и забрала обратно то, что принадлежало ей по праву.

Когда она с отрешенным видом снова оборотилась к Альпиноксу, он сказал:

— Путешествие наверняка бы ему повредило. Его жизнь в этом воплощении шла к концу. Быть может, когда-нибудь этот год ему зачтется. Вы не должны ни в чем себя упрекать.

— Ах, знаете,— вздохнула Амариллис Лугоцвет,— у меня их было уже много, и все они умирали. Их век еще короче, чем век чужан. Никак не могу к этому привыкнуть.

Они сидели совершенно готовые к отъезду и смотрели в окно, дожидаясь прихода Саула Зильбера.

«Отошли его прочь, Амелия, отошли его прочь»,— шептала Амариллис Лугоцвет, словно она своими глазами видела сцену прощания. Начало смеркаться, час отъезда неуклонно близился. Едва на небе замерцала вечерняя звезда, которую им хорошо было видно из окна, в дверь тихонько постучали, и вошел Евсевий в сопровождении Саула Зильбера. Вид у Зильбера был усталый, взмученный, словно он только недавно покончил со своей внутренней борьбой. Глаза были красные, от бессонницы и тяжелых мыслей, а рука, в которой он держал обыкновенную дорожную сумку, бессильно свисала,— казалось, он вот-вот эту сумку уронит.

— Хорошо, что вы пришли,— сказала Амариллис Лугоцвет,— нам пора ехать.— И она предложила Саулу Зильберу присесть, что же касается Евсевия, то он поклонился и ушел, печальный и молчаливый,

— Ну-ка,— сказала Амариллис Лугоцвет, сбегав на кухню,— съешьте вот это, вы, похоже, совсем без сил. Подкрепитесь на порогу.— И она подала Зильберу тарелку с печеньем — маленькие печеньица были, казалось, сделаны из одних орехов и по зеленоватому цвету напоминали фисташки. А когда он съел печенье, она подала ему одна аз своих гладко отшлифованных стаканчиков, наполненный какой-то темно-зеленой жидкостью, в которой отражался свет луны, стоявшей высоко в небе,— было полнолуние,

Саул Зильбер почувствовал, как к нему приливают силы, а с души словно свалялась огромная тяжесть. Он даже улыбнулся, отдавая Амариллис стаканчик и тарелку,— ей непременно надо было успеть их помыть.

— Ну вот,— сказал он,— значит, я все-таки уезжаю. Но я вернусь, через год или через много лет, но вернусь». В один прекрасный день постучусь в дверь к Амелии и скажу: «Доброе утро, моя дорогая, заметили ли вы, что у вас в саду уже распустились огненные лилии?»

При этих словах Альпинокс удивленно вскинул глаза, но Амариллис Лугоцвет сделала ему знак, чтобы он не мешал Саулу Зильберу говорить. Только так тот сможет преодолеть боль разлуки.

Но теперь уже действительно пора было ехать. Ама­риллис Лугоцвет заперла дом, и они вышли в ночь. Зиль­бер был все еще так поглощен собой и разлукой, что не замечал ничего вокруг. Амариллис Лугоцвет отошла от мужчин на несколько шагов в взобралась на невысокий холм. Небо было усыпано звездами, нигде ни облачка. Она вздохнула, сунула палец в рот и подняла его вверх, чтобы определить, с каков стороны дует легкий ночной ветерок. Потом стала произносить заклинания, упорно глядя в одну сторону и взмахивая руками, как будто приманивала что-то к себе. И в самом деле, вскоре к ней подплыло маленькое облачко.

— Что же, не нашлось у тебя облака побольше? — крикнула в темноту Амариллис Лугоцвет, и, казалось, ночь затрясла в ответ всеми деревьями и кустами.

— Не очень-то удобно,— заметила Амариллис,— но как-нибудь устроимся.— Она достала из сумки небольшую катушку, подбросила ее вверх, и нитка, размотавшись, превратилась в тонкую веревочную лестницу, которая зацепилась за облако.

— Идите сюда,— крикнула Амариллис Лугоцвет Альпиноксу и Зильберу.— Пожалуй, вы первый,— обратилась она к Альпиноксу.— Насчет вас я хоть уверена, что у вас не закружится голова.— А когда Альпинокс скрылся на облаке, она сказала Саулу Зильберу: — Будьте осторожны и старайтесь сохранять равновесие. Как только вы окажетесь наверху, вы будете вне опасности.— Она подвела его за руку к веревочной лестнице: — Держитесь хорошенько, обеими руками, сумку можете доверить мне.

— Как романтично,— сказал Зильбер, погруженный в себя. Казалось, он ничему не удивлялся.