Мистификации Софи Зильбер

Софи ничего не понимала. Кто же они такие — этот господин Альпинокс, его друзья и многочисленные дамы, делающие вид, будто ничего не знают о современном мире?

— Мы все живем вдали от света и давно уже ощущаем некоторую неполноценность оттого, что так мало интересуемся современными делами. Потому-то мы и собрались здесь. Во-первых, чтобы поделиться друг с другом собственным опытом, во-вторых, чтобы услышать ваши суждения. Но лучше оставим этот разговор, он явно задает вам загадки.

Я хотел бы сейчас познакомить вас с дамами. Как большинство старых людей, —Альпинокс таинственно улыбнулся,— мы плохо спим ночью. Так что настоящая жизнь начинается у нас ближе к ночи. Если вам будет угодно, я просил бы вас сегодня поужинать за одним из наших столиков и выпить с нами вина.

Альпинокс поднялся и повел Софи к столикам, за которыми, беседуя, сидели дамы. Будто нежные мелодии зазвучали у нее в ушах, они внезапно смолкали, когда Софи и Альпинокс проходили мимо того или иного столика, но сразу же возобновлялись у них за спиной. Каждый раз ей казалось, что она улавливает в разговоре дам отдельные слова, но ни одна связная фраза не долетала до ее слуха. Она пожимала десятки рук, называла свое имя, улыбалась, давала краткие любезные ответы на краткие любезные вопросы, и когда обошла весь круг, голова у нее кружилась. Она запомнила множество лиц, но почти не запомнила ни одного имени. Ну и весело будет вечером, когда она окажется в обществе всех этих незнакомых и немного странных людей, которые явно ждут от нее какого-то представления. «Мне, наверно, даже не придется ничего им рассказывать,— подумала она,— едва лишь я вспомню какой-нибудь анекдот, как они тут же начнут смеяться».

Альпинокс подал ей руку.

— Только не падайте духом,— сказал он.— Дамы находят вас очаровательной и рады вашему обществу. Мои друзья, разумеется, тоже. Они горят желанием, чтобы сегодня вечером я вам их представил. Надеюсь, в нашем кругу вы чувствует себя хорошо, по крайней мере, хоть не скучаете.

— Конечно, нет,— ответила Софи на этот поток любезностей.— Боюсь только, я совсем не так интересна, как вы, по-видимому, предполагаете.

— Милое дитя,— Альпинокс уже уводил ее прочь от дам, одетых, как и накануне, в штирийские платья,— откуда вы знаете, что нам может быть интересно.

Софи подумала о серьезных любовных связях и о мелких интрижках, скрасивших ее жизнь со времени смерти Зильбера. Не то чтобы она их стыдилась, но о большинстве предпочла бы умолчать. А что еще могло интересовать этих дам? Театральная жизнь? Непохоже, чтобы эти люди интересовались творческими радостями и горестями актрисы странствующей труппы.

— Вы нас обижаете, дорогая Софи Зильбер, отказывая нам в интересе к театральному искусству,—говорил Альпинокс, провожая Софи до лестницы.— Мы даже очень интересуемся этим искусством и надеемся, что в один из ближайших вечеров нам удастся уговорить вас продемонстрировать нам ваше вокальное мастерство. Быть может вы пожелаете исполнить какую-нибудь вещицу из вашего репертуара. Как я слышал, вы блестящая исполнительница куплетов.

У Софи перехватило дыхание. Пристальность, с какой этот господин Альпинокс следил за ее мыслями, ее просто ошеломила. А теперь он еще задел самое больное место ее артистического тщеславия — исполнение куплетов. Сама Софи была убеждена, что она блестящая исполнительница куплетов, но за все эти годы ей редко выпадала возможность доказать это на деле.

— Вы преувеличиваете,— сказала она с улыбкой.— Я бы вас только разочаровала.

— Ни в коем случае.— Альпинокс поцеловал ей руку и поглядел ей вслед: поднимаясь по лестнице, она чувствовала на себе его взгляд, хотя и не оборачивалась. Она приляжет, спать не будет, а только приляжет, и обдумает весь этот разговор.

«Эти люди, кажется, умеют читать чужие мысли»,— размышляла Софи, пока раздевалась и влезала в шелковое кимоно, которое подучила в подарок от одного японского путешественника, страстно любившего ее в течение недели. Она уж постарается быть начеку и не давать воли своим мыслям. Поменьше пить того вина, которое ей так хвалили, и поменьше говорить самой, а предоставить это другим. Перед отъездом она взяла из квартиры Зильбера, давно уже ставшей ее собственностью, несколько книг и теперь решила одну на них почитать в кровати, чтобы немного отвлечься. Когда Софи ее открыла,— а это были рассказы «Серапионовых братьев»(Книга рассказов Э.-Т.-А. Гофмана.),— оттуда выпала открытка, некогда написанная Зильберу ее матерью. Цветная открытка с видом той местности, где они жили тогда и где она находилась теперь. Чуть пожелтевшая фотография озера и глетчера за ним, на переднем плане — скамья и рядом дерево без листьев с причудливо растопыренными в небе сучьями.

Мгновенье Софи колебалась, читать ли ей текст на обороте. Сегодня она уже воздала достаточную дань прошлому. Но все же не удержалась.