Мистификации Софи Зильбер

Еще раз заверив Эйфеми в своей поддержке и сказав ей несколько слов в утешение, Амариллис Лугоцвет отправилась в обратный путь,— начинало уже смеркаться. Макса-Фердинанда она посадила в свою сумку из тесьмы и так, в сумке, взяла на руки; хотя он еще время от времени тихонько скулил, разлука с матерью, видимо, далась ему легче, чем обычно дается щенятам, что Амариллис Лугоцвет истолковала как первое изъявление симпатии. С наслаждением впивая свежий вечерний воздух, Амариллис Лугоцвет торопливым шагом спускалась в деревню и раздумывала о племени эльфов и о возможности как-то к нему подступиться. Она прикидывала также, кого бы ей попросить о помощи. На ум ей пришел Альпинокс; правда, степень его могущества была ей пока не вполне ясна, но он показался ей подходящим. Она еще раз перебрала в уме все, что до сих пор знала или слышала об эльфах,— но сути дела, не так уж много,— но чем дольше она вертела и переворачивала в голове эти сведения, тем яснее становилось для нее одно — эльфы больше любят воду, чем горы, из чего она заключила, что Альпинокс не тот помощник, который ей нужен.

Погруженная в размышления, она шагала вперед, и ноги ее сами выбрали ту дорогу, что частью шла по берегу озера, а не ту, что круто поднималась к вершине. Опомнилась она, когда была уже возле ущелья. Остановившись на минуту, она перегнулась через перила моста и стала пытливо всматриваться в поток. Вдруг она почувствовала в левой ноге легкое щекотанье и так испугалась, что чуть было не выронила сумку с Максом-Фердинандом. Сразу вслед за тем раздался серебристый смех, казалось, он звучал из-под моста, и, нагнувшись чуть ниже, Амариллис Лугоцвет заметила русалочку из домочадцев фон Вассерталя—местного водяного. Она подавила испуг и досаду на неуместную шутку и, в буквальном смысле слова ухватилась за подвернувшийся случай, за волосы вытащила русалочку из-под перил.

—Тебе должно быть, больше делать нечего, как только пугать почтенных людей,—добродушно-ворчливо сказала она русалочке, с которой текла вода, и посадила ее перед собой на перила. Русалочка, толком еще не зная, на кого напала, скривила рот в плаксивой гримасе, но гримасу тотчас сменила улыбка, как только взошедшая луна осветила лицо Амариллис,- оно казалось вполне приветливым.

— Но ты можешь загладить свою вину,— продолжала Амариллис Лугоцвет,— я хотела бы, чтоб ты попросила господина фон Вассерталя меня принять. Когда — это, разумеется, зависит от него, но пусть он не слишком долго спит, дело не терпит отлагательства, хотя и требует размышления.

— Конечно, с удовольствием,— пискнула русалочка и хотела уже скользнуть с перил обратно в воду, но Амариллис Лугоцвет протянула руку и успела в последнюю минуту схватиться за тонкую ткань из водорослей, из которой было сделано ее платье.

— А ты разве знаешь, кто я? — спросила она.— Кого же должен принять господин фон Вассерталь?

Русалочка выпучила на нее круглые лягушачьи глава — большим умом они не светились. Амариллис Лугоцвет тихонько вздохнула,— у нее зародилось опасение, что русалочка вообще не способна запомнить ее имя, поэтому она сказала просто:

— Я фея Нарциссов, повтори-ка!

— Я фея Нарциссов,— прошептала русалочка, опустив голову, и Амариллис Лугоцвет вздохнула во второй раз.

— Послушай,— медленно проговорила она, чеканя слова,— Не ты фея Нарциссов, а я. Ты передашь господину фон Вассерталю, чтобы он оказал такую любезность и принял у себя фею Нарциссов, поняла?

— Поняла,— ответила русалочка и на сей раз действительно юркнула в воду. Уплывая прочь с легким плеском, она еще несколько раз повторила: «фея Нарциссов».

Амариллис Лугоцвет с улыбкой покачала головой и вздохнула в третий раз, именно в эту минуту она почувствовала, что сумка вдруг намокла. Несмотря на такой грех, она с любовью прижала Макса-Фердинанда к себе и поспешила домой.

Уже наступила ночь, и Амариллис Лугоцвет скорее летела над землей, чем ступала по ней, поднимаясь на седловину между горами. Когда она подходила к своему дому, то заметила, что по нарциссовому лугу скользят какие-то странные блики света,— это ее насторожило. Добравшись до дома, она выпустила из сумки барахтавшегося Макса-Фердинанда, дала ему попить теплого молочка, а потом понюхать слабый раствор амариллия, после чего он, зевая, позволил уложить себя в корзинку и тотчас заснул. Амариллис Лугоцвет погасила свечи и бесшумно прокралась из дома на край луга поглядеть, что там творится. Она спряталась за пышным кустом бузины, на таком месте, откуда ей виден был весь луг. Ее предположение оказалось верным. Эльфы явились опять и теперь плясали на лугу под звуки чарующей, хотя и немного однотонной мелодии, обаянию которой она и сама противостояла с трудом. Да и весь облик эльфов, легко порхавших над землей, показался ей таким прелестным, что сердце ее готово было размякнуть, и она едва не забыла, в каком преступлении они повинны. Вскорости два человечка, одетые во все зеленое, подошли вплотную к бузинному кусту и, беседуя, стали прогуливаться перед ним туда-сюда, не замечая Амариллис Лугоцвет.